увидела вдруг небольшую прорубь. Из воды тянется тоненькая верёвка прямо на берег в заросли тальника. Тут Лисица зубками за верёвочку и стала тянуть полегонечку, так и вынула потихонечку полную сеть рыбы. Быстренько рыжая ниточки порвала, добычу всю достала и одну за другой к стогу перетаскала. На самой верхушке ужин разложила, что смекалкою и умом добыла, поудобнее устроилась и стала покусывать рыбье мясо да причмокивать.
В это время неподалёку голодный Волк бродил, искал, чем поживиться. И вдруг ему в нос слабый ветерок рыбий запах донёс. Встрепенулся Волк и побрёл туда, куда тянул его чуткий нюх. Увидел Лису, лежащую на стогу за царским ужином, и молвил сладко:
— Здравствуй, дружище, как дела?
— Ням, ням... Нямчего, ням жалуюсь...
— Ты там, кажись, что-то вкусное ешь... Запах по всему свету разошёлся. — Волк проглотил полный рот слюны, облизал жадно губы.
— Я-то? Я кушаю бялеши[43] рыбные, на масле печёные, — лукавит Лиса.
«Ну и везёт же хитрюге», — думает серый, и глаза его зажглись недобрым огнём. Захотелось тут ему проглотить рыжую целиком, с её полным рыбой животом.
Лиса это заметила, и, не будь дурой, скорее начала бирюку зубы заговаривать:
— Братец ты мой, дорогой, если бы ты знал, сколько я труда и терпения приложила, прежде чем нажила богатство такое. Но я всегда готова с тобой поделиться и последним куском.
И лукавка, так сказав, стала вниз кидать кости да рыбьи хвосты. Волк, даже не жуя, глотал всё разом; видать, от жадности у него помутился разум. А Лиса говорит:
— Если хочешь, я могу и тебя научить рыбу ловить.
— Будь так добра, Лисичка, научи, сестричка, а то я с голоду помру, — умоляет серый.
Лиса тут хитро улыбнулась, лукаво так прищурилась и начала плести:
— Слушай крепко, запоминай точно. Тут на речке недалече есть прорубь одна, а рыбы там тьма. Засунешь хвост в воду, а рыбки к нему так и прилипают, так и прицепляются. Сиди тихонько, нешевелёхонько, а не то спугнёшь добычу. Чем дольше просидишь — тем больше вытащишь.
Волк прибежал к проруби, опустил в воду хвост на всю длину и замер. Сидел он, сидел, боясь шелохнуться. Много времени прошло. И вот, наконец, решил вытащить свой хвост, да никак. «Слишком долго сидел, рыбы много прицепилось...» — думает он. А хвост-то примёрз.
Утром женщины пришли за водой. Увидев Волка, сообщили мужикам своим. Вместе с другими прибежал и тот мужик, что сеть поставил. Так он угостил Волка пешней — Волк и концы отдал. Его шкуру мужик содрал и на базаре продал. А Лиса за всем этим наблюдала с верхушки стога и очень смеялась. До сих пор, говорят, ходит и посмеивается над глупым Волком.
2. МЕДВЕДЬ И ЛИСА
Давным-давно в одном лесу Медведь с Лисою жили и, говорят, дружили. Прошло много лет, ещё один год — постарел Медведь и занемог. А был у них большой припас: по кадке мёда и масла. Это добро у них далеко было запрятано, и решено было его есть вместе, когда состарятся.
В одно прекрасное утро встаёт Лиса и тайком уходит. Целый день ждал хворый Медведь, а её всё нет. Лишь поздно вечером возвернулась она.
— А где так долго была? — спрашивает Медведь.
— У моего друга жена родила, и ходила я в деревню младенцу имя дать.
— Кого бог дал — сына или дочь?
— Сын родился.
— И как же ты назвала его?
— Початочек!
— Ну, а мне гостинцев ты не принесла?
— Не было на столе ничего такого жирного, что бы тебе понравилось.
— Э-эх, — вздыхает Медведь. — Ты, конечно, сыта, а мне-то каково?
Идёт тогда Лиса и поблизости да по окрестности собирает объедки всякие и Медведю несёт. А что Медведю остаётся делать — грызёт бедняга.
В один прекрасный день встаёт Лиса с первыми петухами и на цыпочках выбирается на волю. И в этот раз направилась прямёхонько к мёду-маслу, нализалась досыта и к вечеру домой пришла.
— Здравствуй, друг Медведь, здоров ли был?
— Неможется... А ты сама где ходила божий день?
— В гостях была, — отвечает Лиса.
— У кого?
— У друга моего жена родила, и я ходила в деревню младенцу имя дать.
— Ай-яй, везёт же тебе... А что ж меня с собою не взяла?
— Они ведь меня пригласили! Как же ты придёшь незваным гостем?
— Хорошо, что ли, потчевали-то?
— Очень славно, угощали сладко.
— А кого же бог дал, сына или дочь?
— Сын родился.
— И как назвали?
— Середка.
— Славное имя. Вот только жаль, что ничегошеньки ты не принесла.
— Да как же так можно? Полон дом гостей, и детей у них много...
Сказав так, Лиса улеглась и заснула. А Медведь голодный, живот пустой, как барабан. Лиса отдохнула часок-другой, затем собрала поблизости да по окрестности всякие отбросы да огрызки. А что Медведю остаётся делать, сам-то хворый, и тому доволен.
Через неделю-другую Лиса опять с утра пропала, мёд с маслом долизала, домой вернулась.
— Где была?
— В гостях.
— У кого?
— У моего друга жена родила. Вот я и ходила в деревню младенцу имя дать.
— Что судьба дала, сын или дочь? И как назвали?
— Сына. Поскрёбышком будет имя.
— А мне ничего не принесла? — чуть не плачет Медведь.
— Вот, немного дали гостинцев. «Пусть не обижается, что мало», — они говорят.
Лиса на этот раз принесла куму чёрствого хлеба, тоненько намазанного мёдом-маслом.
— Спасибо, что вспомнили, — сказал Медведь, — Пусть их дети будут счастливы!
Лиса долго так гуляла, не зная горя, а наш Медведь от худой жизни совсем ослаб. И однажды перед сном так говорит Лисе:
— Слушай, ведь есть у нас большой запас, который на чёрный день припрятан. Придётся его затронуть. Иначе я ноги протяну.
— Ладно, — говорит Лиса. — Сходим. Завтра и пойдём.
Утром встают они и к тайнику идут. Смотрят — пустые кадки, ветер в них гуляет.
— Эх, каждый божий день ты где-то пропадала, видать, твоя работа, — говорит Медведь, разозлившись на Лису.
— Нет, я не ела, — отвечает Лиса, глазом не моргнув. — А может быть это ты, когда я в гостях была, всё сам съел!
— Да как я мог? Знаешь сама — хворый лежу, — говорит Медведь.
— Ладно, ладно, не будем спорить, давай проверим. Ляжем вот здесь на солнышке и будем ждать. У кого на животе вытопится мёд и масло — тот и виноват.
Лиса и Медведь легли рядышком, поставив животы на солнце. Разморило Медведя, и он заснул. А Лисица не спит. Встала она тихонько, наскребла мёда-масла из донышек и намазала косолапому живот.
— Вставай, Медведь, хитрец ты эдакий! Говорила я, что ты съел мёд и масло — и правда! Вот на животе
