но получалось наоборот. А теперь люди, которым я должен, угрожают рассказать все родителям Дианы. Они дали мне две недели. Две проклятые недели! — Питер сжал плечи Кэтрин еще сильнее. — Джордан — моя единственная надежда! Пожалуйста, пожалуйста, обещай, что попросишь его, Котенок!
— Я не знаю… я не знаю, что сказать…
— Понимаю. Не нужно было просить тебя. Я лучше пойду…
Кэтрин не могла вынести это. Не могла она видеть Питера в таком отчаянии.
— Ну ладно, я попрошу Джордана.
— Попросишь? Ох, ты не знаешь, какой груз свалился с моих плеч!
— Он еще не согласился, — охладила его Кэтрин.
— Но согласится, если ты попросишь! — Питер порывисто обнял сестру. — Побегу к Диане, пока она не решила, что я сбежал. Попроси его как можно быстрее, Котенок, хорошо?
Кэтрин открыла было рот, чтобы повторить свое предупреждение, но Питер уже убежал. Она поежилась и, отвернувшись, стала смотреть вдаль, на холмы. Просить у Джордана деньги — сама мысль об этом была невыносима.
— Ну, чего же ты ждешь, Кэтрин? Давай, не теряй времени, спрашивай, не одолжу ли я пятьдесят тысяч для Питера. Или ты хочешь дождаться более подходящего момента?
У Кэтрин мурашки побежали по спине, когда она обернулась и увидела Джордана в тени деревьев.
— Ммм, ужасно интересно, когда же наступит этот «подходящий» момент?!
Кэтрин глубоко вздохнула и попыталась не обращать внимания на скрытый смысл его слов. Но предчувствие чего-то нехорошего все равно охватило ее, словно он тронул один нерв, а отозвались все остальные.
— Я… я не знала, что ты здесь, — запинаясь, проговорила Кэтрин.
— Не знала? Какие пустяки! Но ничего, не смущайся!
Джордан засмеялся, однако смех его не был веселым. Затем подошел и облокотился на изгородь рядом с Кэтрин. Он стоял так близко, что она почувствовала тепло его тела. Внезапно все чувства Кэтрин обострились до такой степени, что она чуть не подпрыгнула, когда он коснулся ее плечом.
Джордан с удивлением посмотрел на нее.
— Нервничаешь, Кэтрин? Не понимаю, почему? В конце концов, ты не первый раз просишь помощи для своих родных, оказавшихся в неприятной ситуации.
Лицо Кэтрин вспыхнуло, как только она поняла, что он имеет в виду. Именно необходимость помочь отцу в еще худшей финансовой ситуации свела их с Джорданом.
Она повернулась и гневно взглянула на мужа.
— Нет, это не новое для меня дело, Джордан. Но во второй раз мне ничуть не легче, чем в первый. — Кэтрин горько усмехнулась: — Хотя, если вспомнить, что произошло, когда я просила тебя о помощи, было бы просто безумием с моей стороны поддаться уговорам Питера.
Веки Джордана дрогнули, но улыбка не исчезла.
— Ты получила то, что хотела, Кэтрин. Теперь твой отец живет спокойно и в комфорте. Ты хочешь сказать, что предпочла бы, чтобы его затаскали по судам и лишили всего, кроме имени?
— Нет! Конечно, я этого не хотела и не хочу. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, Джордан!
— Конечно, знаю. Какие могут быть сомнения, Кэтрин? Ведь ты всегда была честна со мной, не так ли?
Кэтрин отвернулась. Ну почему она чувствует себя так, будто стоит на краю пропасти? Кажется, одного движения достаточно, чтобы сорваться вниз.
— Не думаю… не думаю, чтобы кто-то из нас питал иллюзии относительно наших чувств. Это не имеет отношения к сегодняшней ситуации. Ты одолжишь Питеру деньги? Я хочу знать только это.
— Я так и думал. А ты не задумывалась о том, что Питер уже вполне взрослый мальчик? И что он может позаботиться о себе сам, а, Котенок?
Джордан произнес детское прозвище с насмешкой, но это лишь напомнило Кэтрин, как был расстроен брат. Джордан считает себя настолько непогрешимым, что не может понять, как кто-то другой совершает ошибку!
— К сожалению, не все столь совершенны, как ты, Джордан! Но Питер так взволнован. Неужели нельзя проявить немного сочувствия?
Джордан презрительно усмехнулся.
— Мне кажется, Питер заинтересован скорее в моей финансовой поддержке, чем в эмоциональной. — Он вздохнул, внезапно показавшись ей очень усталым. — Но здесь, думаю, не место обсуждать проблемы Питера. Вернемся за стол? А в этом разберемся позже.
— Нет. Нужно разобраться сейчас. Я должна сказать Питеру, согласен ты помочь ему или нет. Джордан, подожди!
Он отвернулся и уже пошел было прочь, но Кэтрин схватила его за руку, требуя немедленного ответа. И, лишь ощутив его силу, поняла, что сделала.
Она никогда не прикасалась к Джордану — во всяком случае намеренно.
Несколько секунд прошло в тягостном молчании. Кэтрин тихо отпустила его руку и вздохнула, избегая смотреть на Джордана.
— Все по-прежнему, Кэтрин, не так ли? — Голос Джордана был так тих, что едва нарушал вечернюю тишину. Кэтрин подняла глаза и увидела, что Джордан смотрит на нее с пониманием. — Хоть ты и ненавидишь себя за это, но все равно чувствуешь то же желание, что и в нашу первую брачную ночь.
— Нет! — Кэтрин почувствовала, что сейчас упадет в обморок. — Ты врешь… врешь! У меня нет никаких чувств к тебе, Джордан. Ты слышишь меня? Ничего, кроме… кроме презрения!
— Не лги, Кэтрин! Мы оба знаем правду. Или ты считаешь меня глупцом?
— Да. Ты или глуп, или слишком самоуверен! Если хочешь знать, я ненавижу то, что случилось в ту ночь.
Его пальцы сжались, затем он рассмеялся — оскорбительно, издевательски.
— Ммм, какая неожиданность. Так тебе не нравилось, что я занимался с тобой любовью? И ты чувствовала только отвращение? Ты это хочешь сказать, Кэтрин?
— Да! Как еще убедить тебя? Мне ненавистна сама мысль об этом. Мне было противно, когда ты прикасался ко мне, Джордан!
— Так же противно, как сейчас? Именно поэтому у тебя так стучит сердце, Кэтрин?
Он прижал палец к жилке на ее шее, и Кэтрин почувствовала тепло, разливающееся по ее плоти. Она рванулась назад, пытаясь освободиться, но Джордан был намного сильнее.
— Пусти, Джордан.
Он улыбнулся еще шире, провел пальцем по шее и затем коснулся уголка губ. Кэтрин закрыла глаза. Ей было мучительно стыдно оттого, что лишь одно его прикосновение вызвало в ней такую бурю чувств.
— Не отвращение ты чувствовала в ту ночь, Кэтрин. Нет, ты хотела меня с такой страстью, какую не ожидала обнаружить в себе. И сила этой страсти испугала тебя. В конце концов, ты вышла за меня не по любви и не могла ожидать от себя такого поведения.
— Нет, Джордан, я…
Похоже, он не слышал ее, потому что продолжал ровным голосом, и все ее попытки отрицать были бесплодны.
— Возможно, я сделал что-то не так, но я этого не планировал. Так получилось, а как только я обнял тебя, ты откликнулась. Ты можешь лгать себе, но мы оба знаем, что я прав. Но скажи, милая, кого ты ненавидишь больше? Меня — за то, что я показал, на какие чувства ты способна? Или себя — потому что в те минуты ты была женщиной, а не перепуганной маленькой девочкой!
Он отпустил ее и зашагал прочь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
