Каленин молчал, чтобы не спугнуть хрупкое доверие, которое стало постепенно возникать между ними.
– Родители у меня уважаемые люди. Отец в пединституте историю преподавал. Он доктор наук, профессор. Мама – из семьи нашего известного композитора, Ширвани Чилаева. Слышали?
Каленин кивнул, хотя фамилия ему ничего не говорила.
– Старший брат казанское ракетное училище закончил, до полковника дослужился. Сейчас демобилизовался… Еще два брата в Москве, бизнес у них строительный…
Каленин снова ободряюще кивнул. Но Расул замолчал и снова закрыл глаза. Прошло несколько минут, и Каленин подумал, что парень уснул, но тот неожиданно заговорил:
– Вы Коран читали?
– Как тебе сказать… скорее листал.
– Что вы думаете об исламе?
Каленин смутился, чувствуя в вопросе какой-то подвох.
– Знаю, к примеру, что в Коране убийство признается грехом…
Расул скривился:
– Почему-то все русские считают необходимым напомнить мусульманам, что те якобы забыли о человеколюбии Корана. – Глаза Расула недобро полыхнули. – Вы сами православный?
Каленин смутился, поскольку и сам не знал ответа на этот вопрос.
– В церковь хожу… По праздникам…
– А судить беретесь! Ладно… Скажите, а в человеколюбии православия и христианства в целом вы как, не сомневаетесь?!
Беркас уже пожалел, что ввязался в этот опасный разговор.
– Все у вас просто! – жестко продолжил Расул. – Вы заранее решили, что мусульмане коварны и жестоки по самой природе. А это ложь!
– Может, дело в том, что вы иногда заставляете нас так думать? – осторожно заметил Каленин и кивнул в сторону пулеметов, которыми ощетинился берег.
– Глухов – не мусульманин! Здесь много тех, кто не исповедует ислам!…
Каленин хотел промолчать, но не сдержался:
– Но разве вы не противопоставляете правоверным неверных? И разве некоторые сторонники ислама не считают возможным убивать этих неверных только за то, что они не веруют в Аллаха?
Расул вскочил.
– Стыдно быть таким дремучим! В Коране неверные – это неверующие в Единого Бога! И Коран учит милосердию к ним, так как они, говоря словами вашего Христа, 'не ведают, что творят'! Ясно!?
– Расул! – стараясь быть спокойнее, обратился к спутнику не на шутку встревоженный Каленин. – Вижу, ты много думал об этом. Я не готов спорить с тобой о религии на равных… Давай закончим разговор!
– Жаль! – сжал тонкие губы Расул. – Мне не с кем об этом поговорить. А я как раз и есть неверный!… То есть не верующий!…
Каленин едва удержался от удивленного возгласа. Это признание никак не вязалось с горячностью, с которой парень только что защищал ислам.
Расул помолчал и твердо добавил:
– Я был верующим, был мусульманином. Но теперь твердо знаю: Бога нет, Аллах – это выдумка!…Тора, Евангелие, Коран – это инструкции по манипуляции людьми! Маркс был прав: религия – это отрава!
Каленин пристально посмотрел в бездонные глаза своего собеседника и тихо спросил:
– Человек, который так хорошо знает религию своего народа, не мог просто так, беспричинно отречься от нее. Должно было произойти что-то… ужасное. Так?
– Вы Соборную мечеть – ту, что возле Олимпийского – знаете?
Каленин кивнул.
– Когда я в Москву приехал, меня братья туда привели, с муфтием познакомили. Он очень расстроен был, потому что в мечеть стали новые люди ходить, приезжие с Кавказа. Муфтий сказал, что идет наступление радикального ислама, что джадидизм отступает перед ваххабизмом, и это очень опасно, что 'мусульманин' и 'ваххабит' стали синонимами! Вы разницу понимаете?
– Думаю, да…
– …Муфтий стал собирать всех образованных мусульман – в первую очередь тех, кто осел в Москве, у кого жены русские… Он хотел, чтобы ядром верующих стали именно мы, а не те, кто с трудом объясняется по-русски и в мечеть ходит только потому, что не может в другом месте почувствовать себя человеком. Чтобы вокруг мечети собрались влиятельные люди – ученые, бизнесмены, врачи, те, кто хотел очистить ислам от ваххабитского мусора… Среди нас стали появляться молодые музыканты и артисты, которые прежде не помнили о том, что у них мусульманские корни. Муфтий проповедовал не только на татарском и арабском, но и на русском. А еще он стал наводить порядок в… – Расул задумался, подбирая слово, – в приходах, по-вашему. По сути, объявил войну имамам, которые обучались у саудитов и проповедовали агрессивный ислам.
Где-то вдалеке хохотнул автомат. Потом второй. Они весело перебранивались короткими очередями, и этот отдаленный звук казался абсолютно беззлобным…
Похоже, стреляли предупредительно, сигналя тем, кто сбежал из клуба, чтобы сидели по домам.
Каленин подумал, что киношная и настоящая стрельба совсем разные. Киношная – громкая, яростная, свирепая и… совсем не страшная. А реальный выстрел из пистолета звучит на улице, как безобидный хлопок детской игрушки, но запросто вырывает жизнь из человеческого тела…
– Я очень увлекся тогда этим: доказать всем, что ислам – религия добра и подлинной морали. – Расул продолжал монолог, не обращая внимания на стрельбу, к которой был привычен и равнодушен. – Стал много читать, слушал муфтия… Вам интересно?
– Конечно! – торопливо откликнулся Каленин.
– Миссия ислама, как самой молодой мировой религии – противостоять пороку, который все больше овладевает представителями других религий! Люди потеряли страх перед Всевышним и впали в греховную жизнь. Тогда и пришел Мухаммед, который, по сути, отменил все остальные пророчества – и Моисея, и Иисуса.
– Все? – не удержался от вопроса Каленин.
– Да! Ислам появился как единственный способ спасти разлагающееся человечество, погрязшее в грехе и мерзости.
– Ну вот! Значит, ислам все же отвергает другие мировые религии?!
– Нет!- горячо возразил Расул. – Он их вбирает в себя. Лучшее из них стало частью ислама! Ну, как вам объяснить… Любой православный найдет в исламе ответы на все свои вопросы!…
Беркас не смог скрыть скептическую гримасу.
– Все верно! – неожиданно поддержад этот скепсис Расул.- Вы правы! Любая религия есть заговор одной части общества против другой! Все религии когда-то были нужны, чтобы утвердить запреты, не позволяющие людям пожирать друг друга. Изначально любое религиозное учение гуманистично! Но каждое из них рано или поздно оборачивается войной одних против других. Иудеи, христиане и мусульмане во имя своей веры убили столько людей, что этому уже невозможно найти оправдание. Честнее убивать, как делаю я, не прикрываясь высокими словами. Месть – это единственное, что дает право на убийство! Как справедливую расплату за человеческую мерзость.
– Кому ты мстишь, Расул? За что?
Расул ненадолго застыл, потом спросил тихо:
– Вас когда-нибудь… били?
Каленин пожал плечами:
– В детстве доставалось, от старших пацанов.
Расул поморщился и привычно потер поясницу.
– А так, чтобы целый месяц, каждый день?… Чтобы не было ни кусочка тела, который бы не испытывал ежеминутную боль! Такого не пробовали?
Каленин промолчал…
– Меня задержали вечером, когда я возвращался в общежитие. Только вышел из метро, тут подлетела
