старается его поправить, а затем, в свою очередь, оставляет свое достояние наследникам — детям и внукам. Жизнь каждого отдельного поколения в этом общем едином, преемственном процессе получает смысл только в существовании целого Отечества.
III
История и общественная наука показывают нам тот объективный факт, что ни один отдельный момент в жизни государства не имеет изолированного бытия, но всегда является звеном некоторого целого тысячелетнего процесса, жизни целого Отечества. Лишь в течение веков слагаются учреждения государства, лишь в течение веков оно достигает своих нормальных границ, предопределенных условиями географическими, этнографическими и т. д. В течение же веков идет складывание экономических отношений целого организма. Каждое поколение является лишь одной частью целого процесса, совершающегося в ряде их.
Не в жизни одного поколения, а в жизни сменяющегося ряда их
Этот факт имеет своим последствием то важное обстоятельство, что для развития общественности жизнь Отечества несравненно более значит, нежели жизнь человечества.
Жизнь человечества дает лишь идею, руководящую нашим отвлеченным разумом, и теоретическое направление нашего нравственного чувства, но действительной
Хотя, конечно, и в целом человечестве есть преемственность развития и взаимодействие отдельных частей, но ни то, ни другое не достигает и приблизительно той ясности и напряженности, как в Отечестве. Эго зависит не от существования международной вражды.
Внутренняя борьба, ожесточенное соперничество и даже войны происходят в Отечестве не меньше, чем в человечестве, точно так же как и мирное взаимодействие частей есть и в человечестве. Но человечество ни в том, ни в другом не имеет тех могучих средств для взаимного понимания и разумного устроения совместной жизни частей, как это происходит в Отечестве.
Сознание человеческой общности родилось в Отечестве тогда, когда различные части человечества еще не имели и искры этого чувства. Преднамеренное разумное приспособление интересов отдельных частей к интересам всего целого не существует в человечестве даже и до сих пор или если существует, то в самых ничтожных размерах. В Отечестве, наоборот, это составляет все содержание его жизни. Человеческая общественность, таким образом, родилась и развивается именно в Отечестве. Оно было и осталось школой общественных чувств. Оно было и остается сферой, в которой люди действительно преследуют общие цели, сознательно ставя их себе и систематически осуществляя не только потому, что это возможно в одном целостном организме, но и потому, что в нем иначе даже не может быть. В Отечестве вся совокупность внешних, внутренних и психологических условий сама собою понуждает людей приходить к сознанию своего единства и действовать совместно, даже если бы они этого первоначально не желали. Обратный пример дает социализм, который, вздумав поставить общественность на почву всечеловечности, на самом деле только подрывает человеческую общественность, вносит в нее разъединение, вражду и борьбу.
Отечество дает единственное реальное осуществление общечеловеческой жизни во всем разнообразии ее частей, не предоставленных борьбе, а разумно и справедливо согласованных, Человек, как член человеческого рода, воспитывается и реально живет только в Отечестве.
Разумное общественное существование человека даже невозможно иначе, как в этой преемственности поколений. Даже его собственный интерес, материальный или нравственный, не может быть связан с заботой только об одном дне или только о непосредственно близких людях. На смену нынешнему дню наступит завтрашний; плохо устроив свою жизнь сегодня, мы можем пострадать от этого через год или двадцать лет. Человек, которого мы сегодня видим около себя, завтра скроется, а к нам враждебно или дружески подойдет другой, откуда-нибудь очень издалека. Приходится думать не об одном дне, а о неопределенно долгом периоде, не о тех только, кто стоит около нас сию минуту, а о всех людях. Эта забота о всех переходит и на детей, на внуков и, возбуждая наше нравственное содержание, становится заботой вообще о человеке, заставляет думать и о тех человеческих существах, которые будут жить сотни лет после нас.
В сфере нашей мысли о человечестве наша личная связь с ним и его с нами не имеет ничего жгучего, глубоко затрагивающего, побуждающего к действию. В сфере мысли об Отечестве, наоборот, самый мелкий, самый личный, даже эгоистический вопрос жизни немедленно связывает нас с предшествовавшими поколениями, с окружающим обществом и с будущим. Мы видим на каждом шагу, что благом, которым пользуемся, обязаны окружающим людям или отцам. Мы точно так же испытываем непосредственно на себе последствия их ошибок. Мы знаем, что наши собственные действия отзовутся непременно на окружающих и на наших детях и внуках. Здесь в каждой мысли нашей и в каждом шаге мы погружаемся, таким образом, в жизнь общественную, и притом не отвлеченную, а реальную, которая своим содержанием то дает нам нравственное удовлетворение, то возбуждает упреки совести, то порождает страх за участь близких людей или тех дел, в которые мы вложили свои усилия и свою душу. Таким образом, только в этой жизни — в Отечестве — могущественно возникает и развивается наше общественное чувство, а не в жизни общечеловеческими интересами, которая почти всегда отвлеченна, не наглядна, не способна выразиться в фактах, не способна возбудить деловой энергии.
Точно так же и наша общественная мысль реально возникает, развивается и достигает зрелости только тогда, когда это происходит на почве жизни Отечества, а не человечества. Конечно, случается, что наши поступки способны отразиться и на жизни человечества, наши планы могут иногда охватывать собою жизнь всечеловеческую. Но недостаток организованного единства в человечестве приводит к тому, что действительное соотношение между нашей мыслью и планом, с одной стороны, и жизнью человечества — с другой, может являться только случайно. Да и в этих редких случаях мы можем оказать воздействие на жизнь человечества только посредством своего Отечества. Оно является посредником между нашей мыслью или делом и человечеством, оно дает способы действия. Так, Александр Македонский или Юлий Цезарь несли с собой идею скорее общечеловеческую, мировую, чем национальную. Но и они могли повлиять на общечеловеческую жизнь только посредством содержания жизни Греции и Рима, посредством того, что в жизни своего Отечества почуяли и направили к осуществлению как идею всечеловеческую.
На жизни Отечества естественно, вольно и невольно, развивается общественная, государственная мысль каждого — и малого, и великого — человека, с первых моментов его гражданского возраста.
У гражданина, тем более у государственного деятеля, нет такой задачи, которая бы с запроса дня не принуждена была переходить логически в какой-нибудь счет с прошлым, с окружающим и с будущим. Все, что мы делаем для народного благосостояния или для умственного развития, для нравственной устойчивости, для усовершенствования социального строя или государственных учреждений, для каких- либо потребностей экономических и т. д., - все это невозможно устраивать без мысли о будущем, о том, что будет, когда устраиваемое нами созреет и даст плоды. Мы после очень недолгой практики лично убеждаемся, что истинно полезным для настоящего дня может быть только то, что рассчитано на полезность в исторических судьбах Отечества. Солидарность людей в одном союзе и солидарность поколений в исторической жизни Отечества — эта мысль вырастает постепенно с ясностью и убедительностью у каждого. А это сознание и есть основа всякой общественности. Его развивает в нас не отвлеченная кабинетная мысль о всечеловеческой солидарности, а реальная личная деятельность, конкретные опыты и примеры их плодотворности или безуспешности.
IV
