Малюта засмеялся. Все обернулись к нему.
Малюта. Филипп, не берись с государем спорить. Мы из Неметчины привозили спорщиков преславных, лютеранских попов, и тем он рот запечатал.
Филипп
Иван. Власть тебе даю над душами человеческими. Терзай их, казни казнями, какими хочешь. В Москве, знаешь, как живут бояре? Ни бога, ни царя не боятся. В мыслях – вероломство, измена, клятвопреступление… Угодие плоти и содомский грех, обжорство да пьянство… В храме стоят, пальцами четки перебирают, ан по четкам-то они срамными словами бранятся. Ей-ей, сам слышал. Бери стадо, будь пастырем грозным.
Филипп заплакал. Сильвестр кашлянул в руку.
Сильвестр. Слаб он, государь, власть не под силу ему.
Иван. А меня, помазанника божия, яко младенца неразумного, держать посильно вам было? А ныне – зову доброе и нужное творити – у вас уж и сил нет? Отведи его в митрополичьи покои, пусть поспит, а наутро подумает. Уходите оба с глаз моих.
Сильвестр. Идем, Филипп.
Филипп. О, печаль моя…
Иван. Веди его бережно.
Филипп и Сильвестр уходят.
Малюта. Спасибо за хлеб-соль, Иван Васильевич. Пожалуй, отпусти меня домой. В баню сходить с дороги да жену, вишь, не видал полгода…
Иван
Малюта. Жена у меня молодая… Ждет, чай, соскучилась, коли дружка не завела…
Иван
Малюта. После смерти царицы Анастасьи срок положенный прошел. Ожениться надо тебе, государь.
Иван (резко). Иди… Отнеси поклон твоей государыне. Иди!
Малюта. Спасибо, государь. (Уходит.)
Иван
Басманов. Прости, побоялся войти, слышу – говоришь сам с собой. Дьяк Висковатый прибежал с посольского двора, сказывает – великие послы приехали.
Иван. Откуда?
Басманов. Из Черкесской земли.
Иван. Сваты?
Басманов. Сваты. Два князя Темрюковичи. Пришли по твоей грамоте. Полсотни аргамаков[158] привели под персидскими седлами, гривы заплетены, хвостами землю метут. Наши хотели отбить хоть одного, украсть. Драка была с черкесами. И княжна Темрюковна – с ними же. Висковатый сказывал: чудная юница. В штанах широких девка, глаза больше, чем у коровы, наряжена пестро – чистая жар-птица.
Иван. Беги на посольский двор. Скажешь князьям: государь-де велел спросить о здравии, да с дороги ехали б ко мне ужинать, просто, в простом платье. Тайно. Бояр-де не будет, один я. С сестрой бы ехали, с княжной. Мимо обычая.
Басманов. Воля твоя.
Картина третья
Скоморох. Посторонитесь, посторонитесь, ребятушки, дай слугам пройти… Ну, что, все ли тут, все ли живы?.. Ой, страшно! Как его будем тешить, чем его потешать?
Из левой двери быстро выходит Басманов.
Басманов. Чашник! Меду больше не надо, не велено. Давай еще романеи,[160] скажи ключнику, чтоб старой выдал.
Скоморох. Не занимаемся такими делами, боярин. Мы сказки говорим, старины поем,
