И промолвил Поток: «Со присяжными судБыл обычен и нашему миру,Но когда бы такой подвернулся нам шут,В триста кун заплатил бы он виру!»А соседи, косясь на него, говорят:«Вишь, какой затесался сюда ретроград!Отсталой он, то видно по платью,Притеснять хочет меньшую братью!»
18
Но Поток из их слов ничего не поймет,И в другое он здание входит;Там какой-то аптекарь, не то патриот,Пред толпою ученье проводит:Что, мол, нету души, а одна только плотьИ что если и впрямь существует господь,То он только есть вид кислорода,Вся же суть в безначалье народа.
19
И, увидя Потока, к нему свысокаПатриот обратился сурово:«Говори, уважаешь ли ты мужика?»Но Поток вопрошает: «Какого?»«Мужика вообще, что смиреньем велик!»Но Поток говорит: «Есть мужик и мужик:Если он не пропьет урожаю,Я тогда мужика уважаю!»
20
«Феодал! — закричал на него патриот, —Знай, что только в народе спасенье!»Но Поток говорит: «Я ведь тоже народ,Так за что ж для меня исключенье?»Но к нему патриот: «Ты народ, да не тот!Править Русью призван только черный народ!То по старой системе всяк равен,А по нашей лишь он полноправен!»
21
Тут все подняли крик, словно дернул их бес,Угрожают Потоку бедою.Слышно: почва, гуманность, коммуна, прогресс,И что кто-то заеден средою.Меж собой вперерыв, наподобье галчат,Все об общем каком-то о деле кричат,И Потока с язвительным тономНазывают остзейским бароном.
22
И подумал Поток: «Уж, господь борони,Не проснулся ли слишком я рано?Ведь вчера еще, лежа на брюхе, ониОбожали московского хана,А сегодня велят мужика обожать!Мне сдается, такая потребность лежатьТо пред тем, то пред этим на брюхеНа вчерашнем основана духе!»
23
В третий входит он дом, и объял его страх:Видит, в длинной палате вонючей,Все острижены вкруг, в сюртуках и в очках,Собралися красавицы кучей.Про какие-то женские споря права,Совершают они, засуча рукава,Пресловутое общее дело:Потрошат чье-то мертвое тело.
24
Ужаснулся Поток, от красавиц бежит,А они восклицают ехидно:«Ах, какой он пошляк! ах, как он неразвит!Современности вовсе не видно!»
