Воротись К нему скорей. Блюди его; науку Всю истощи свою! Во что б ни стало Спаси его! Скажи другим: пределов Не будет благодарности моей! Ступай, ступай! Врач уходит.
(Один.)
Ужели нас Господь Еще накажет этою потерей! Он то звено, которым вновь связал бы Я древнюю, расторгнутую цепь Меж Западом и русскою державой! Через него ей возвратил бы море Варяжское! Что Ярослав стяжал, Что под чужим мы игом потеряли — Без боя то, без спора возвратил бы Я вновь Руси! Со смертию его Все рушится. А Ксения моя! Чем чистая душа ее виновна, Что преступленье некогда свершил Ее отец? Ты, бедная! Легко Жилось тебе, и понаслышке только Ты ведала о горестях людских. Ужели их на деле испытать Так рано ты осуждена? Ужели Все беды съединятся, чтобы разом На нас упасть? Здесь умирает зять, А там растет тот враг непостижимый — Моя вина, которой утвердить Навеки я хотел работу жизни, Она ж тяжелой рушится скалой На здание мое! Входит Семен Годунов со свертком в руках.
Семен Годунов
Великий царь… Борис
Какую новую беду еще Ты мне принес? Семен Годунов
То не беда, а дерзость, Великий государь; к тебе писать Осмелился тот вор… Борис
Подай сюда, Вид царской грамоты имеет сверток; И царская привешена печать… Искусно все подделано. Прочти! Семен Годунов
(читает)
«Великий князь и царь всея Русии Димитрий Иоаннович, тебе, Борису Годунову! От ножа Быв твоего избавлены чудесно, Идем воссесть на царский наш престол И суд держать великий над тобою. И казни злой тебе не миновать, Когда приимем наши государства. Но если ты, свою познавши мерзость, До нашего прихода с головы, Со скверный своея, сам сложишь Наш воровски похищенный венец, И в схиму облечешься, и смиренно Во монастырь оплакивать свой грех Затворишься, — мы, в жалости души, Тебя на казнь не обречем, но милость Тебе, Борису, царскую мы нашу Тогда явим. Путивль, осьмого марта». Борис закрыварт лицо руками.
Семен Годунов
