По философии — изнанка божества; Короче, я ничто; я жизни отрицанье; А как господь весь мир из ничего создал, То я тот самый матерьял, Который послужил для мирозданья. Клеветникам назло, прогресс во всем любя, Чтоб было что-нибудь, я в дар принес себя, Не пожалел отдать часть собственного теста, Чтоб вылепиться мог вселенной сложный шар; А так как быть нельзя, не занимая места, То в остальное он вошел, как в свой футляр. Когда вы, полные восторженной хвалою, Поднявши очи к небесам, Акафисты свои поете фистулою, Я к звонким вашим дишкантам — Фундаментальный бас. Духи
По дерзостным речам Тебя узнать легко. Явись же лучше к нам И не веди происхожденья Хвастливо от предвечной тьмы; Увы, ты был, до дня паденья, Таким же светлым, как и мы! Голос
Мне грамоту мою отстаивать — бесплодно; Во мне так много есть сторон, Что быть готов я, коль угодно, Не что иное, как бурбон[1]. Но если с этой точки зренья Мы будем на мое смотреть происхожденье, Тогда осмелюся сказать, Вам не во гнев и не в обиду, Что я, имев несчастье потерять Архангельский мой вид, лишился вовсе виду. Поэтому, коль я вам подлинно собрат, То одолжите мне, любезные собратья, Какой-нибудь наряд, Приличный облик или платье! Духи
Бери любой; явися нам Как змий, как ворон иль иначе! Сатана
(является в виде черного ангела)
Вот так известен я певцам, А живописцам наипаче. Первый дух
Замолкнул соловей, поблекнули цветы, Подернулися звезды облаками… Скажи, погибший брат, чего здесь хочешь ты И что есть общего меж нами? Второй дух
Дух отрицания, безверия и тьмы, Дух возмущенья и гордыни! Тебя ли снова видим мы, Врага и правды и святыни? Третий дух
Ты ль, мной самим, как червь, низверженный во прах, Теперь, с насмешкой на устах, Дерзаешь в сонме сем являться? Сатана
Превосходительный! Не стыдно ль так ругаться? Припомни: в оный день, когда я вздумал сам Владыкой сделаться вселенной И на великий бой поднялся дерзновенно Из бездны к небесам, А ты, чтоб замыслам противостать свободным, С негодованьем благородным,
