— У тебя глаза свободолюбивой и чувственной сиамской кошечки, — непринужденно уточнил Гарольд, вставая и подавая ей руку.
Большую часть обратного пути они молчали. Когда до дома родителей Анны оставалось несколько миль, Гарольд неожиданно съехал на обочину и затормозил.
— Что случилось? — настороженно спросила Анна.
— Не будь наивной, — хрипло пробормотал Гарольд и потянулся к ней.
Неужели Гарольд поцеловал меня? — пронеслось в голове Анны. Она не стала отстраняться и решила — о, просто из любопытства, сказала себе Анна, — насладиться долгожданным ощущением слияния их губ. Она не стала протестовать даже тогда, когда Гарольд прижался к ней так плотно, как только мог. Продолжая терзать ее рот, Гарольд проникал языком все глубже, и Анну вдруг пронзило столь острое желание, что она невольно застонала. Гарольд, видимо, воспринял ее стон как приглашение к более интимным ласкам, потому что уже в следующее мгновение его рука скользнула за борт ветровки Анны и нетерпеливо сжала грудь.
Слушая неистовое биение своего сердца, Анна с гордостью думала, что Гарольд наконец-то мечтает о ней. Именно о ней, об Анне Ролтон. Как когда-то она мечтала и грезила о том, чтобы оказаться в его объятиях! Но тогда это были только ее мечты. Анна и не подозревала в Гарольде столько страсти.
Он с трудом оторвался от губ Анны и ласково провел ладонью по ее пышным волосам.
— Как же я был слеп, — хрипло пробормотал он, глядя в полумраке салона на Анну так, словно видел ее впервые.
Она неотрывно смотрела на него и молчала.
— Почему ты даже не спрашиваешь меня — когда? — почти сердито выговорил он.
— Потому что знаю. Ты имеешь в виду те дни, когда я была настолько безумна, что любила тебя.
— Ты правда любила меня, Энни? — ласково спросил Гарольд и хотел снова поцеловать ее, но на этот раз Анна его оттолкнула.
— Конечно, только это было очень давно.
Гарольд сел прямо и невидяще уставился в темноту за ветровым стеклом. Его дыхание было тяжелым, и Анна с удовольствием слушала эти неровные полувсхлипы.
— Скажи мне честно, Гарольд, — нарушила она затянувшееся и ставшее враждебным молчание, — только не ссылайся, пожалуйста, на всякие там порывы. Зачем ты на прошлой неделе приезжал в Берривуд?
Гарольд резко повернулся в ней.
— Я уже объяснял. Дэниел сказал мне, где ты работаешь, и мне показалось естественным поехать на тебя взглянуть. Я был настолько глуп, что хотел сделать тебе сюрприз.
— Тебе это, несомненно, удалось. Только зачем, Гарольд? Прошел не один год с нашей последней встречи. Мне кажется странным, что ты помчался в Берривуд, хотя прекрасно мог бы обойтись телефонным звонком.
В наступившей тишине Анна терпеливо ожидала ответа.
— Ну хорошо, — решился наконец Гарольд. — Сознаюсь, в первую очередь меня привело в Берривуд любопытство. Мы сидели за ланчем с Дэниелом, и, вполне естественно, речь зашла о тебе. Мне всегда нравился твой брат.
— Ты ему тоже, — не преминула сообщить Анна.
— Вероятно поэтому Дэниел рискнул поговорить со мной о том, что давно его тревожило. После разговора с ним и я не мог выбросить эту мысль из головы.
— Что же его тревожило? — недоуменно спросила Анна.
— Дэниел спросил, — Гарольд придвинулся к Анне, — не знаю ли я, что случилось с тобой в университете, почему ты так неожиданно и резко изменилась.
Анна отвернулась и глухо спросила:
— И что ты ответил?
— Я ответил, что не имею об этом ни малейшего понятия, что ты отдалилась от всех, даже от меня, заявив, что хочешь серьезно заниматься исследованиями и не хочешь отвлекаться. — Гарольд внимательно следил за выражением лица Анны. — Но Дэниел утверждает, что в твоей жизни произошла какая-то драма. Ты стала такой нервной и замкнутой, что понадобился длительный отдых во Франции у Сьюзен, чтобы ты пришла в себя. Дэниел надеялся, что у меня есть ключ к разгадке. — Гарольд тяжело вздохнул. — Выслушав Дэниела, я задумался, нет ли здесь моей вины.
— Можешь быть спокоен, ты тут ни при чем, — подчеркнуто уверенно заявила Анна, поворачиваясь лицом к Гарольду. — Честно признаюсь, ты нанес мне глубокую рану. Но мое сердце не было разбито. Я даже сумела сделать весьма приличную дипломную работу, — с горечью добавила она.
— Да, я знаю, работа была сделана на совесть, — согласился Гарольд. — Твой диплом считался блестящим, а не просто приличным. Тем более не могу понять…
— Гарольд! Еще одно слово о моей работе, и я выскочу из машины и пешком пойду домой, — пригрозила Анна.
— Хорошо, хорошо. — Он взял ее за руку, будто опасаясь, что Анна немедленно приведет угрозу в исполнение. — Но Дэниел слишком много думал об этом и предположил, что в твоем нервном срыве есть доля моей вины. Да и я стал искать, чем, сам того не желая, мог обидеть тебя. И, когда он пригласил меня на крестины, я с радостью согласился, потому что мне было просто необходимо встретиться с тобой и узнать, в чем же я виноват.
— Теперь понятно. Ты помчался в Берривуд за отпущением грехов, даже не зная каких. — Анна потрепала его по плечу. — Не волнуйся, Гарольд. Ты не сломал мне жизнь. Такая, какая она есть сейчас, она мне нравится.
— Ну раз ты так говоришь… — протянул он с таким нескрываемым сомнением, что Анна смутилась.
— Не все рвутся делать умопомрачительную карьеру вроде твоей, — начала объяснять она. — Фрэнк Освальд, к примеру, явно доволен своей работой. Наверное, он хороший строитель, и ему вовсе не обязательно занимать высокий пост, чтобы считать свое занятие стоящим. Кстати, — многозначительно добавила Анна, — я с ним согласна и живу по этим же законам.
— Вот-вот! — радостно подхватил Гарольд, никак не реагируя на упоминание о Фрэнке Освальде. — Дэниел так и говорил.
— Он неоднократно пытался переубедить меня. К счастью, после женитьбы ему стало не до меня. И хватит об этом.
— Как скажешь. — Гарольд осторожно коснулся руки Анны. — Мне очень приятно быть с тобой, и я хочу продлить это удовольствие. Что, если в эту субботу мы махнем в Ноттингем? Пожалуйста, — добавил он просительно.
Анна, крайне довольная, что Гарольд — самовлюбленный Гарольд! — выступает в роли просителя, решила, что отказываться не стоит. На субботу у нее никаких планов нет, так почему бы не провести день в приятном обществе, прежде чем вернуться к скромным будням Берривуда.
— Я не возражаю, — ответила она. — Только лучше поедем на машине, а не на поезде.
— А вдруг будет сильный снегопад?
— В Ноттингеме полно гостиниц. Если же в них не окажется мест, — коварно усмехнувшись, добавила она, — ты можешь пригласить меня в свой дом и устроить в свободной комнате.
— Ты настолько мне доверяешь? — шутливо осведомился Гарольд.
— Конечно. Иначе я бы просто не стала иметь с тобой дело, — серьезно подтвердила Анна.
— Замечательно. Услышав что-либо иное, — Гарольд театрально вздохнул, — я бы повесился.
— Не издевайся! — раздраженно бросила Анна. — Если ты намекаешь на тот вечер, то это был обычный дружеский поцелуй и…
Конец фразы потонул в поцелуе, настолько далеком от дружеского, что у Анны перехватило дыхание. Прошла чуть ли не минута, прежде чем Гарольд отстранился, и с такой неохотой, что Анна еще больше возгордилась своей властью над ним и даже забеспокоилась, не слишком ли это заметно.
— Теперь, надеюсь, — хрипло сказал Гарольд, — ты изменишь мнение о наших будущих встречах.
