Засмеявшись, Гарольд бережно сжал ее руки.
— Объясни мне: если Дэниел возражал против моего присутствия на праздновании Рождества, почему он держался приветливо и, пожалуй, даже дружелюбно?
— Потому, что ты был старше всех нас и явно не рвался ухаживать за мной. И, успокоившись, мой брат решил, что ты неплохой парень, — улыбнувшись, объяснила Анна. — Но вот остальных твоя персона серьезно обеспокоила.
— Как это мне удалось? — удивился Гарольд.
— Ты был совершенно невосприимчив к моему робкому обожанию, а я была к тебе более чем неравнодушна. Впрочем, со мной мои близкие никогда этот вопрос не обсуждали, — уточнила она. — Но я- то знала, что они тревожатся. Грег, думаю, до сих пор неспокоен.
Гарольд нахмурился.
— С чего бы ему волноваться?
— Он всем желает добра и мечтает, чтобы все вокруг жили так же счастливо, как они с Кристин.
— И он, очевидно, считает, что со мной у тебя на это нет шансов.
— Именно. — Анна зябко поёжилась, вечерний холод уже заметно ощущался.
— Пойдем в дом. — Гарольд взял ее за руку. — Ты совсем замерзла.
8
Гарольд помог Анне раздеться и, заботливо обняв Анну за плечи, провел ее в кухню.
— Чем ты будешь меня кормить? — поинтересовалась Анна, радуясь уютному теплу.
— Мясо и салат тебя устроит?
— Вполне. Хочешь, я сделаю салат?
— Не надо. Просто посиди, пока я буду готовить. Может быть, выпьешь что-нибудь?
— У тебя есть коньяк?
— Да. Выдержанный, французский.
— Тогда неси. Этот напиток быстро согревает.
Гарольд достал из буфета бутылку и бокал, плеснул в него коньяк и протянул Анне. Анна, согрев напиток в ладонях, с удовольствием отпила небольшой глоток.
— Давай я все-таки тебе помогу, — снова предложила она, но Гарольд отрицательно покачал головой.
— Лучше поговори со мной. — Он бросил на Анну лукавый взгляд. — Когда я приду в гости в твой кукольный домик, тогда я буду сидеть как падишах, а ты будешь ухаживать за мной.
Анна не улыбнулась шутке. Она вовсе не жаждала, чтобы ее спокойная жизнь в Берривуде нарушалась визитами Гарольда Сэвиджа. Впрочем, и любого другого, в том числе и Фрэнка Освальда.
— Боюсь, я испорчу тебе настроение, — со вздохом сказала она, — но я считаю, что твоя мысль о визитах в Берривуд — не самая лучшая.
— Но и не самая худшая, — возразил Гарольд. — Пожалуйста, объясни, почему ты противишься моим визитам.
— Я предпочитаю обособленный образ жизни. Не люблю, когда люди судачат, — предприняла Анна последнюю попытку удержать Гарольда от ненужных шагов. — Так проще.
— Почему? — негодующе осведомился он. — Ты, устраиваясь на работу в школу, дала обет целомудрия?
Анна рассмеялась.
— Нет, конечно.
— Тогда что плохого в том, чтобы принять в доме старого друга вроде меня? Видит Бог, когда закончится мой отпуск и я выйду на работу, частых встреч не получится. — Гарольд швырнул куски мяса на раскаленную сковороду и резко обернулся к Анне. — И вообще, почему ты сдерживаешь именно меня? Как я видел, на твоего приятеля Фрэнка этот запрет не распространяется.
— В тот день, когда ты его видел, он просто принес мне цветы в благодарность за заботу о его племяннице.
— Но с тех пор вы не раз с ним встречались, не так ли?
— Встречались, — неохотно подтвердила Анна.
Гарольд принялся крошить огурцы с такой бешеной скоростью, что у Анны закружилась голова.
— В том милом идиллическом сообществе, мнение которого столь тебя беспокоит, визит старого друга вызовет не больше пересудов, чем постоянные встречи с дядей одной из твоих учениц. Между прочим, всякий раз, когда ты ставишь этой девочке хорошую оценку, тебя могут упрекнуть в том, что ты благосклонна к ней из-за дяди.
— Ладно, Гарольд, думай что хочешь! — раздраженно воскликнула Анна.
— Тогда я останусь при своем мнении. Это не испортит тебе аппетит?
Когда они наконец сели за стол, Анна, стремясь разрядить обстановку, заговорила о работе Гарольда. Он охотно подхватил эту тему, делясь с Анной своими планами. В результате обед заканчивался в куда более приятной обстановке, чем начинался.
— Извини, — сконфуженно пробормотал Гарольд, когда осознал, что за столом говорит только он, — я немного увлекся. Ты так хорошо слушаешь!
— Мне было интересно, — объяснила Анна.
— Вот почему я не могу смириться… Нет, — остановил он сам себя, — не буду тебя раздражать разговорами о твоей профессии.
Он вышел из-за стола и подбросил дров в пылающий камин.
— Это лишнее, — заметила Анна, — я собираюсь уезжать.
— Перед отъездом неплохо согреться как следует.
— В доме достаточно тепло. А если вдруг температура упадет, одеял у тебя наверняка с избытком.
— Я тебе говорил — люблю уют. — Гарольд вернулся за стол, но сел теперь не напротив, а рядом с Анной и впился жадным взглядом в ее лицо. — Неужели мне придется ждать новой встречи до Пасхи? Стоит ли запрещать мне видеть тебя хотя бы изредка?
Анна неожиданно почувствовала себя неловко. В самом деле, сейчас — не восемнадцатый, а двадцатый век. Кому интересна ее личная жизнь? Кто ее осудит?
— Хорошо. Если тебе так уж хочется, приезжай, — сдалась наконец она. — Но имей в виду: засиживаться допоздна я тебе не позволю.
— Бережешь свою репутацию?
— Нет. Просто не хочу вести уроки, засыпая на ходу и зевая каждые две минуты.
— Я не ослышался, мисс Ролтон? Вы согласились принять меня в один из свободных вечеров?
— Не дурачься, Гарольд, — сказала она устало.
— И ничего за этим согласием не кроется?
— Ровным счетом ничего.
— Попробую проверить, — решительно заявил Гарольд и наклонился к Анне.
Крепко сжав Анну в объятиях, он страстно поцеловал ее.
Анна сжалась, протестуя, и секунду спустя Гарольд ослабил объятия и с трудом оторвался от ее губ.
— Ты обещал, что не будешь возвращаться к тому, на чем мы остановились в машине, — упрекнула она его.
— Я и не возвращаюсь, я начинаю все сначала. Только на этот раз, — прошептал Гарольд, обжигая ее щеку жарким дыханием, — мы не в машине, не на холодной темной дороге, а у меня дома — в тепле, уюте и полном уединении. Эти условия нравятся мне гораздо больше, — он осторожно сжал губами мочку ее уха, — и мне гораздо приятнее обнимать тебя.
Черт побери, и мне тоже приятнее, подумала Анна. Тем не менее она решительно отстранилась.
