И Везунчик запел:
— Неужели так и было? — удивился Страшила, которому песня очень понравилась.
— В точности так, — ответил Типунчик, — и ваше величество даже изволили пригласить меня на свадьбу, хотя я был всего лишь махоньким мальчонкой.
— А Чав-Чав куда смотрел? — удивился Страшила. Ему трудно было поверить, что чопорный придворный допустил брак императора с дочерью простого рыбака.
Типунчик рассмеялся.
— Он-то для вас уже давно принцессу присмотрел, — весело сказал он.
Страшила так расхохотался, что свалился со скамейки.
— Это самая замечательная история, которую я слышал с тех пор, как попал на Серебряный Остров! Типунчик, дорогой, мы с тобой очень подружимся! Но давай пока забудем о прошлом и подумаем о настоящем. — И Страшила от души обнял императорского забавника. — Давай как-нибудь позабавимся, — предложил он.
— Не желает ли ваше величество запустить воздушного змея? Это у нас любимая забава.
— Еще как желаю! Только погоди, я, пожалуй, переоденусь.
И Страшила сунул под скамью свою императорскую шляпу и надел Типунчикову — простую соломенную, какие носили крестьяне. Шляпа имела вид широкого перевёрнутого конуса и почти полностью скрывала лицо. Потом император вывернул свой халат наизнанку и объявил, что готов.
Дорога к полю, на котором жители острова предавались излюбленной забаве, проходила через небольшой серебряный городок. Страшиле он чрезвычайно понравился, такой он был причудливый и живописный. На узких улочках теснились всевозможные магазинчики. На всех дверях висели серебряные фонари и яркие флажки. Народу было много: кто попроще — пешком, кто побогаче — в паланкинах. Было весело и оживлённо.
«Лучше бы я жил не во дворце, а в этом городе», — подумал Страшила, остановившись перед лавочкой, где торговали рисом. Вообще-то останавливаться на узких улочках опасно. И если бы Типунчик вовремя не оттащил императора в сторону, его сбил бы с ног большой верблюд. Он подозрительно принюхался к Страшиле, и ему со спутником пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить животное. Типунчик поспешил увести императора из города, и скоро они пришли на поле.
Там было полно народу Все любовались на змеев, которых было множество, всевозможных видов — громадные рыбы, драконы из серебряной бумаги, птицы. Сотни серебрян, детей и взрослых, толпились на поле, задрав головы.
— Как интересно, — сказал Страшила, с восторгом глядя на громадного дракона, проплывающего в воздухе как раз над его головой. — Эх, если бы здесь была Дороти!
Дракон шевелил хвостом и крыльями, словно живой, и вдруг — о ужас! — он снизился, крючок на его хвосте подцепил Страшилу за шиворот, и, прежде чем Типунчик успел моргнуть глазом, император Серебряного Острова взлетел под облака. Страшила, как вы помните, был очень лёгкий. Люди закричали от восторга — они ведь не знали, что это летит их император, они решили, что хозяин дракона прицепил ему на хвост соломенное чучело для забавы. Типунчик пустился со всех ног вслед за змеем — правда, ножки у него были коротенькие и толстенькие, так что на самом деле он бежал не очень быстро.
— Горе мне, горе, лишусь я работы! — причитал он на бегу. Типунчик был уверен, что Страшила налетит на скалы и разобьется. — Ох, глупая моя голова, зачем же я не слушался Великого Чав-Чава!
Что касается Страшилы, то, оправившись от первого испуга, он даже стал получать удовольствие от полёта. Крепко держась за драконий хвост, он с интересом смотрел на свои владения. Высокие горы, скалистые утёсы, серебряные погоды, плакучие ивы проплывали внизу. Остров был поистине прекрасен!
Тут его взгляд упал на серебряные воды, омывавшие остров, и он с удивлением увидел, что в порт заходит целая флотилия — невиданные корабли с шёлковыми парусами.
«Это что такое?» — подумал Страшила. Но тут несущий его дракон словно с ума сошёл — он стал метаться в воздухе то вверх, то вниз, то в стороны. Руки и ноги Страшилы дёргались туда-сюда, шляпа слетела с головы, клочья соломы посыпались на землю. Крючок, на котором держался Страшила, пропорол ему халат и даже спину, Страшила отцепился и, словно мешок с соломой, полетел вниз и шлёпнулся на скалы. Насмерть перепуганный Типунчик, захлёбываясь слезами, подбежал к нему.
— О сиятельнейший и бессмертный Страшилук, что с тобой сделали! — стонал он, падая на колени рядом с поверженным телом императора.
— Да просто выпустили из меня всю сиятельную солому, — пробормотал Страшила. — Типунчик, дорогой, переверни меня, пожалуйста. Камень впился мне в глаз, и это мешает мне думать.
Везунчик Токо, услышав, что лежащая перед ним бесформенная соломенная куча заговорила, подпрыгнул от ужаса.
— Нельзя ли где-нибудь поблизости достать соломы? — спросил с беспокойством Страшила. — Переверни же меня!
— Это говорит его призрак! — простонал Токо. Не смея не повиноваться императорскому призраку, он дрожащими руками перевернул Страшилу.
— Ты не волнуйся так, — улыбаясь, успокоил его император. — Я не могу разбиться, как вы, обыкновенные люди. Набей меня снова соломой — и я буду как новенький. Солома нужна, ты понял? — повторил он, потому что коса Везунчика торчала дыбом, а дрожал он так, что его серебряные башмаки стучали о камни. — Я приказываю тебе принести соломы! — Сердито закричал наконец Страшила.
Везунчик побежал прочь. Когда он вернулся с пуком соломы в руках, Страшиле удалось убедить его, что он вполне жив.
— Нас, жителей Страны Оз, невозможно убить, — сказал он с гордостью, — поэтому мне так нравится мой нынешний облик — он гораздо удобнее твоего. Я не нуждаюсь ни в еде, ни в питье, ни в сне, и меня всегда легко починить. Не найдется ли у тебя двух-трёх булавок?
Везунчик протянул булавки и, следуя указаниям Страшилы, набил его живот соломой и кое-как
