камерам.
«Не беспокойся, Джордж, — сказал женский голос в холле. — Я займусь этим. Не останавливайся. Ты опаздываешь на 60 минут».
Джордж кивнул и заторопился к ожидавшему его грузовому лифту. Остальные лифты несколько часов назад были «выведены из строя» саперным подразделением, а из-за постов полицейских спецподразделений, которые были на каждом этаже, никто, кроме копов, не мог передвигаться по лестницам… Это был совершенно другой уровень безопасности, и он действовал по особым законам. Шутки кончились, Бубба. Ситуация Шесть, максимальная боевая готовность. Президентское Подразделение, крутая команда, и они заполнили всё здание. Снайперы сидели на крыше уже два или три дня, но это держали в тайне. Они залегли под камуфлированным брезентом. Людям внизу говорилось, что на крыше строят «терминал секретной связи», чтобы мистер Билл мог общаться со своими помощниками в Вашингтоне, не боясь электронного подслушивания или шантажа со стороны мрази, которой уже нечего терять.
Вся обстановка была отвратительной, и я выскользнул через боковую дверь из комнаты прессы и отправился назад, в бар отеля «Кэпитол», где мелкотравчатые политики начали показывать товар лицом. В основном это были жители Арканзаса, пьяницы с глазами как бусинки, порочные на вид сельские адвокаты и стильные блондинки с огромными сиськами и страдальчески-развратным взглядом. Все они носили синие эмблемы с Клинтоном и Гором, а их настроение было явно амбициозным. Удача им улыбалась, и следующая остановка была в Вашингтоне, Округ Колумбия. Они были победителями. У них на глазах Американская Мечта становилась реальностью.
Странно, но моё настроение было вялым. Мы победили-я думал «мы» в то время — а Джордж Буш, охваченный пламенем, пошел ко дну. Это была Большая Победа, но я не мог заставить себя хоть немного радоваться. На другом конце бара я заметил Артура Шлезингера, и поднял свой стакан в дружеском приветствии, но он, кажется, был пьян и не узнал меня. Политика — очень злобный бизнес, выигрываешь ты или проигрываешь. Никогда не знаешь наверняка, на чьей ты стороне, и особенно когда выигрываешь.
Я размышлял над этими вещами, когда ко мне присоединился Джеймс Карвилл. Он был в дурном настроении.
«В чем дело, Джеймс? — спросил я его. — Ты чувствуешь свою вину?»
«Нет! — прорычал он. — С какого хуя я должен чувствовать себя виноватым?»
Я пожал плечами и попытался взять себя в руки. «Не обращай внимания, Джеймс. Пустяки. Я просто пошутил».
«Никто не шутит в этом бизнесе, — сказал он. — Может быть, это ты чувствуешь себя виноватым? Я прав?» Он ткнул меня пальцем под ребра. «Из-за чего ты чувствуешь вину, Док? Ты куришь марихуану?»
«Пока нет, — сказал я. — Но очень скоро буду. У тебя есть?»
Он засмеялся. «Хорошая попытка, Док. Очень умно. Я только что выиграл самые значительные выборы в истории этого проклятого богом мира, а ты спрашиваешь меня, чувствую ли я вину и курю ли марихуану. Иисус!»
Я задумчиво кивнул и заказал ещё одну порцию выпивки. Две. Четыре.
«Сбросим зажимы, — сказал я. — Хочу озвереть. Чувствую, что могу кого-нибудь убить».
Бармен пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал. Люди за моей спиной попытались отодвинуться подальше, но бар был переполнен. Я подумал, что они хотят оставить нас вдвоем, потому что мы оба были лысыми. Карвилл вел себя нервно. Он сказал, что его знобит.
«Не беспокойся, Джеймс, — сказал я. — Вот, возьми мою новую лётную куртку». Он взял, а потом сказал, что чувствует тошноту, и ему надо немного подышать свежим воздухом. Потом он надолго пропал, и я увидел его снова далеко за полночь, когда он объявился с какой-то женщиной, которая сказала, что работает в штаб-квартире Буша/Квайла, в нескольких кварталах отсюда. Они оба вели себя лукаво, а женщина поигрывала новой видеокамерой «Сони», которая висела на ремешке у неё на шее.
«Слава богу, ты вернулся, Джеймс! — сказал я. — Я сижу здесь как арестант, уже несколько часов! Я оставил все деньги в лётной куртке и не могу оплатить счет».
Он прищурился и пристально посмотрел на меня. «Какие деньги? — сказал он. — У тебя в куртке не было никаких денег».
«Что? — сказал я. — Ты ошибаешься, Джеймс. Посмотри во внутреннем кармане — том, что с секретной застежкой. Я оставил в нем свой бумажник, и там же был маленький коричневый конверт, наполненный стодолларовыми банкнотами».
Он мечтательно улыбнулся женщине, потом пожал плечами в мою сторону. «Наполненный? — сказал он почти шёпотом. — Наполненный? Я знаю, что он не был наполнен». Он снова прищурился, улыбнулся безумной улыбкой и помахал передо мной курткой, чтобы показать, что карманы действительно пустые.
Я был потрясен. Он отвечал за стратегию всей избирательной кампании Клинтона — Нью-Йорк Тайме сравнивала его с Наполеоном… «Подожди минутку, Джеймс, — сказал я. — Это не может быть правдой. Здесь были все мои наличные, а банки завтра не работают».
Он задумчиво кивнул. «Говори, — сказал он. — Говори». Потом он наклонился к женщине и промурлыкал: «В чем дело, моя сладкая? Что-то не так с батарейками?»
«Отъебись, — выругалась она. — От них нет никакого толка. Нам требуется зарядное устройство».
Он засмеялся, потом хлопнул ладонью по стойке. «Бармен! — крикнул он. — Принеси чертово зарядное устройство!»
Он встал со своего стула и толкнул меня в сторону, повернулся ко мне спиной и помахал хрустящей, новенькой 100 долларовой банкнотой перед озадаченным барменом, пожилым чернокожим джентльменом в белом пиджаке. «Сколько оно стоит? — сказал Джеймс, ухмыляясь. — Не беспокойся, Бубба. У меня куча денег».
«Свинья!» — крикнул я. Это было отвратительно. Я резко встал и врезал ему ладонью сбоку по голове, прямо по уху. Он не успел среагировать и шатнулся в сторону. Толпа расступилась, пытаясь избежать участия в драке, раздались истерические крики. Джеймс упал на колени и начал прыгать вокруг меня, потом встал в змеиную стойку, рыча и шипя в мою сторону.
Я попытался уклониться от него, но было слишком поздно. Он бросился на мои колени как сумасшедший борец сумо. Я бы упал, но вокруг было слишком много людей. Я попытался ударить его ногой, но он плавно скользнул в сторону и начал меня по всякому обзывать. Люди вокруг вопили, а я снова попытался его пнуть.
Потом я почувствовал, как меня схватили чьи-то руки. Кто-то сзади сдавил мне шею, и я потерял равновесие. Я яростно крутанулся и ударил кого-то, а Джеймс бросился на меня снова. Несколько людей схватили его. Меня всё ещё душили сзади — а потом я услышал смутно знакомый голос, который прошептал мне в ухо: «Успокойся, Хантер. Возьми себя в руки. Джеймс невиновен».
«Что? — завопил я. — Невиновен? Эта свинья украла все мои деньги, а потом смеялась надо мной!»
«Нет, — сказал голос. — Джеймс не крал твои деньги. Это сделал я». Моё сердце ёкнуло. Теперь я узнал голос Джорджа Стефанопулоса. Я знал его хорошо.
«О, боги! — закричал я. — Я этого не вынесу! Вы все — воры!» «Ерунда, — сказал Джордж. — Это Новый Мировой Порядок, и мы хотим, чтобы ты стал его частью».
Я рванулся в сторону от него и плюхнулся на стул у стойки бара. Карвилл был всё ещё на полу. Он свернулся в позу эмбриона, а женщина из штаб-квартиры Буша/Квайла пыталась его утешить. «Успокойся, Джеймс, — говорила она. — Док — подлый псих. Я бы его убила».
«Будете ли вы следовать за мной?»
ДА, БУББА! ДА! «Будете ли вы хотеть меня?»
ДА, БУББА!
«Будете ли вы отдавать мне ваших жен и ваши деньги? И будете ли вы работать на меня 24 часа в сутки без сна там, где я скажу, а также сражаться за меня не на жизнь, а на смерть на Поле Огня и
