ведро камней, но Марио может с этим не согласиться. Кто знает?
Но спросите его самого. Он окажет вам услугу всего лишь за место в Верховном Суде, и он Демократ, надежный советчик, друг семьи, человек, имеющий право ходить по Белому Дому…
В любом случае, попросите его о мудрой консультации и хорошем совете сейчас — или он сплющит вас зимой 1996 года.
И позволь напомнить тебе, Джордж, ты занимаешься не модельным бизнесом. Нет — ты в политическом бизнесе, а он — грязный… Не то что избирательная кампания… Во время кампании тебе требуется помощь твоих друзей, а в Вашингтоне тебе не обойтись без помощи врагов.
Шёпот предательства как змеи в моей кровати.
Но ты давным-давно знаешь о таких вещах, так зачем я рассуждаю о них сейчас? Они скучны, так же как скучна мудрость Вашингтона. Это не тот город, который сочетается с оригинальными мыслителями (за исключением, может быть, экс-мэров и горстки анархистов-музыкантов) — и никто из тех, кого ты встречаешь в Округе Колумбия, не родился там. Даже водители такси — чужаки.
Некоторое время я был одним из них, Джордж. Я жил там. У меня был дом в колониальном стиле, из красного кирпича, с 10 комнатами, тремя ванными, двумя каминами, гаражом на две машины, и отделанными деревом апартаментами наверху. Дом стоял на Джампер-стрит — в то время улица здесь кончалась тупиком, и между моим передним крыльцом и Центром Кеннеди были три или четыре мили густого леса, лошадиных троп и одиноких полуночных дорожек парка Рок-Крик, который всегда был одним из моих любимых мест на земле.
Ах да, этот парк. Я знаю его хорошо, Джордж. Я даже подружился с охранниками парка. Я был для них как врач команды, работающей в ночную смену. Я знал их жен и подружек, и они знали меня. Они ненавидели Никсона, как и я. И мы все курили травку. Дьявол, мы даже иногда затягивались…
В те годы я был национальным руководителем Национальной организации по реформе закона о марихуане, и у меня был доступ к лучшему в мире гашишу и травке. У меня были Золотой из Санта-Марты и Черный Ливанский и Кхмерский Красный, и кристаллический мескалин, и кальяны, полные чистого крэка, диметилтриптамин и даже трава-дурман, время от времени… У меня были очень хорошие связи, как говорится, и я понимал, что моя карма в том, чтобы делиться моим «богатством».
Что всегда является очень опасной мыслью. Так? (Ещё бы. Спросите мистера Билла.) Но в Старые Добрые Дни, Джордж, она не казалась такой опасной как сегодня. Может быть потому, что тогда было гораздо больше богатства, которое можно было разделить. Один Бог знает почему…
Пятница, 19 марта 1993 — член Верховного Суда Байрон Уайт заявляет об отставке.
Суббота, 3 апреля 1993 — Клинтон встречается с Борисом Ельциным на встрече в Ванкувере.
Четверг, 15 апреля 1993 — группа Семи индустриальных держав дает России в долг 28 миллиардов долларов.
Суббота, 17 апреля 1993 — два полицейских из полиции Лос-Анджелеса осуждены за избиение Родни Кинга.
Понедельник, 19 апреля 1993 — огонь убивает 72 члена секты в ските в Уэйко.
Пятница, 23 апреля 1993 — в отчете военных сообщается, что 175 офицерам может быть предъявлено обвинение по делу «Тейлхук».
Понедельник, 10 мая 1993 — европейцы отвергают план Клинтона по Боснии.
Четверг, 13 мая 1993 — программа «Звездные Войны» официально объявлена закрытой.
Среда, 19 мая 1993 — уволена группа сотрудников Белого Дома, отвечавших за поездки.
20.05.93
«Совиная Ферма»
Дорогой Джордж,
Не беспокойся из-за моего трепа по поводу мистера Билла — по крайней мере, пока — и не приглашай меня в Округ Колумбия до тех пор, пока вы, ребята, не выйдете из вашей Голливудской фазы. Я, черт возьми, должен заботиться о своей репутации!
Одержимость стилистами-парикмахерами будет стоить вам в следующем году некоторого количества конгрессменов.
Возможно, пришло время вернуть Дженифер Флауэрс — чтобы бороться против тебя/мистера Билла и всего того, за что он выступает. На этот раз она может помочь.
Всегда рад вас видеть.
– Хантер
Хантер,
Что это — твоя новая стратегия? Мы не будем отступать от своей. Но нам нужны свежие идеи с «Совиной Фермы».
– Джордж
22.05.93
В Белый Дом, приблизительно 1993 год
Джорджу С.
Идеи?
В самом деле. У меня есть много идей, Джордж. Я распух от замечательных идей, как вы в эту пору в прошлом году.
Главное — начните судебные процессы против некоторых Больших Людей, как можно скорее. Это работает всегда. Будьте жесткими. Срубите несколько голов. Заставьте прокуратуру приступить к делу прямо сейчас.
Удачи.
– Док
«Совиная Ферма» Джорджу С, Белый Дом Дорогой Джордж,
Должно быть прошлой ночью я ничего не соображал от ярости, если послал тебе то грубое и тупое письмо относительно Голливуда, Джэнифер Флауэрс, причесок и прочего… Я был в омерзительном настроении.
Что не может служить оправданием моей неприемлемой грубости, но, пожалуйста, прими мои сердечные извинения за мою ошибку. Это было одно из тех мерзких, коротких, маленьких посланий, которые получаешь время то времени, когда поднимаешься к вершинам власти.
В любом случае, моё недавнее предложение безопасной гавани, убежища и всего прочего в Вуди- Крик, разумеется, по-прежнему в силе. Рассматривай его как постоянное — независимо от тбго, что я ещё буду говорить о мистере Билле или даже о твоих всё более осторожных появлениях на телевидении… Но, просто для записи, я желаю вам обоим, чтобы вы прекратили так беспокоиться о ваших ебаных прическах. Лучше немного посмейтесь. Скажите что-нибудь веселое, даже глупое… Однажды репортер Нью-Йорк Тайме спросил Бобби Кеннеди, есть ли доля истины в слухах, что он и его брат никак не могут собрать достаточно денег для избирательной кампании 1960 года против Никсона. «Что? — спросил Бобби. — Вы хотите предложить нам некоторую сумму?»
Хо, хо. Как тебе? Быстро — значит смешно, Джордж. Пять слов или ещё меньше. Может быть шесть, типа «Чушь! Что же тогда вы вдыхали?» Или три, вроде «Отьебитесь. Я болею». Упс. Вычеркни это — по крайней мере, для телевидения. И, вероятно, ты не сможешь использовать такие фразы больше, чем один раз, иначе тебя могут упечь в клинику Святой Елизаветы, где тебе обреют голову. Так. И будь осторожен,
