Тот факт, что ученые годами приписывали канамскую челюсть почти каждому известному гоминиду (австралопитеку, австралопитек бойсов, человеку разумному, неандертальскому человеку, раннему человеку разумному, и анатомически современному человеку разумному) показывает трудности, связанные с правильной классификацией окаменелых останков гоминидов.
Предположение Тобайэса о том, что канамская челюсть пришла из многообразия раннего человека разумного с неандерталоидными чертами, завоевало широкое признание. И все же, как можно увидеть на рисунке 12.3, на котором показаны эскизы канамской нижней челюсти и челюсти других гоминидов, контур канамской челюсти в районе подбородка (Ь) похож на очертание подбородка образца из Пограничной Пещеры (Е), который признан Homo sapiens sapiens, и на очертание подбородка современного жителя Южной Африки (д). Все три разделяют две ключевые черты подбородка современного человека, а именно, изгиб к вершине и выступ наружу в основании.
Но даже если принять точку зрения Тобайэса, будто канамская челюсть принадлежала неандертолоиду, то все равно нельзя ожидать открытия неандертальца в раннем плейстоцене, более 1.9 миллионов лет назад. Согласно современым расчетам, неандерталоидные гоминиды появились на свет почти 400 000 лет назад и просуществовали примерно до времени 30 000 или 40 000 лет назад.
Рис. 12.3. Контуры нижних челюстей, скопированые с опубликованных ранее фотографий (не следуя масштабу оригиналов), за исключением а) и ж), скопированных с рисунков:
a) Australopithecus, Омо, Эфиопия;
6) Homo erectus, Гейдельберг (Майер), Германия;
в) ранний Homo sapiens, Aparo, Франция;
г) неандерталец, Шанидар, Ирак;
д) Homo sapiensrhodesiensis (неандерталоид, по мнению Ф. В. Тобиаса), Пещера Очагов, Южная Африка;
е) Homo sapiens sapiens, Пограничная пещера, Южная Африка;
ж) Homo sapiens sapiens, современный южноафриканский абориген;
з) нижняя челюсть из Канама.
Чтобы уточнить возраст канамской челюсти и канджерских черепов, К. П. Оакли из Британского музея провел тесты на содержание фтора, азота и урания.
Погребенные в земле кости впитывают фтор. У канамской челюсти и канджерских черепов было примерно то же содержание фтора, что и у других костей, найденных в ранне- и среднеплейстоценовых формациях. Эти результаты согласуются с гипотезой о том, что человеческие кости из Канамы и Канджеры имеют тот же возраст, что и фаунистические останки на этих стоянках.
Азот входит в костный белок. Обычно с течением времени кости теряют азот. Оакли обнаружил, что фрагмент черепа «Канджера 4» показал лишь след азота (0.01 процента), в то время как фрагмент черепа «Канджера 3» вообще ничего не показал. Оакли сказал, что присутствие «измеримых следов» нитрогена в фрагменте черепа «Канджера 4» означает, что все человеческие окаменелости были «значительно моложе» чем канджерская фауна.
Но определенные отложения, такие, как глина, иногда сохраняют азот миллионы лет. Так что, может быть, фрагмент «Канджера 4», был защищен глиной от полной потери азота. Поэтому возможно, что все кости имеют один и тот же возраст.
Как показано в таблице 12.1, величины содержания урания для канджерских человеческих окаменелостей (8–47 частей за миллион) пересекаются со значениями для канджерской фауны (26–216 частей за миллион). Это может означать, что они одного возраста.
Но среднее значение для человеческих костей равно 22 части за миллион, тогда как значение для фауны млекопитающих равно 136 частей за миллион. По Оакли, существенная разница между средними значениями означает, что человеческие кости были «значительно моложе» чем кости животных. В Канаме были получены похожие результаты по содержанию урания.
Но сам Оакли отметил, что содержание урания в подземных водах может значительно меняться от места к месту. Например, позднеплейстоценовые кости животных из Кугаты имеют больше урания, чем кости раннего плейстоцена из Канамы.
Примечательно, что величины содержания урания, о которых Оакли сообщил в 1974 году, очевидно, не были первыми полученными им данными. В письме, опубликованном в 1958 году, сразу после обсуждения теста канамской челюсти на содержание урания, Оакли сказал: «Наши тесты, проведенные над костями из Канджеры, не показали каких-либо противоречий между человеческими черепами и сопутствующей фауной.» Похоже на то, что Оакли не был удовлетворен этими ранними тестами и позже провел дополнительные тесты канджерских костей, получив результаты, которые больше ему понравились.
Наш обзор химических тестов окаменелостей из Канамы и Канджеры приводит к следующим выводам. Тесты на содержание фтора и азота дали результаты, согласующиеся с тем предположением, что человеческие кости имеют тот же возраст, что и сопутствующая им фауна. Тем не менее, эта интерпретация подверглась сомнению. Тест на содержание урания дал результат, согласующийся с предположением о том, что человеческие кости моложе сопутствующей фауны. Но опять же, тот, кто решит оспорить эту интерпретацию, найдет достаточно оснований, чтобы сделать это.
В общем, результаты химических и радиометрических тестов не исключают той возможности, что человеческие окаменелости из Канамы и Канджеры синхронны сопутствующей им фауны. Канджерские черепа, считающиеся анатомически современными, по возрасту были равны олдувайскому пласту IV, которому от 400 000 до 7 000 000 лет. Таксономический статус канамской челюсти все еще не определен. Современные ученые колеблются назвать ее анатомически современной, хотя такое решения нельзя полностью исключать. Если она одного возраста с канамской фауной, которая старше, чем пласт I из Олдувайского ущелья, тогда канамской нижней челюсти более 1,9 миллиона лет.
Рождение австралопитека
В 1924 году Жозефина Салмонс заметила в доме своего друга над камином окаменелый череп бабуина. Салмонс, студент анатомии из Университета Витватерсранд в Йоханнесбурге в Южной Африке, принесла образец своему профессору, доктору Раймонду А. Дарту.
Череп бабуина, который Салмонс дала Дарту, был найден в известняковом карьере в Букстоне, неподалеку от города под названием Таунг, на расстоянии 200 миль к юго-западу от Йоханнесбурга. Дарт попросил своего друга геолога доктора Р. Б. Юнга посетить карьер и посмотреть, что там еще можно найти. Юнг собрал несколько обломков с окаменелостями и послал их Дарту.
Два ящика с окаменелостями прибыли в дом Дарта как раз в тот день, когда здесь должны были справлять свадьбу его друга. Жена Дарта умоляла его оставить в покое окаменелости до конца свадьбы, но Дарт все же открыл ящики. Во втором ящике Дарт увидел что-то поразившее его: «Я обнаружил, что внутреннее строение одного из черепов осталось практически неповрежденным. Полость мозга была почти такого же размера, что и у большой гориллы.» Потом Дарт нашел другой обломок скалы, который, как оказалось, содержал лицевые кости. После того, как гости разошлись, Дарт начал кропотливую работу по очистке костей от каменной породы. Не имея подходящих инструментов, он использовал вязальные спицы своей жены, чтобы осторожно счистить камень. «То, что появилось, — писал Дарт, — было лицом ребенка, малыша с полным набором молочных зубов и постоянными коренными зубами, только начавшими прорезаться. Я сомневаюсь, что существовал родитель более гордый своим потомком, чем я своим малышом из Таунга в то Рождество.»
Очистив кости, Дарт восстановил череп (рисунок 12.4). Он обратил внимание, что мозг таунгского
