Тебя. Я встану тогда и укажу Тебе на тысячи миллионов этих счастливых младенцев. И мы, взявшие их грехи на себя, мы встанем перед Тобой и скажем: «Суди нас, если можешь и смеешь». Да, знай же, что я не боюсь Тебя. Завтра же Ты увидишь это послушное стадо, которое по первому мановению моему бросится подгребать горячие угли к костру Твоему, на котором я сожгу Тебя за то, что Ты пришел нам мешать. Ибо если был тот, кто всех более заслужил наш костер, то это Ты. Завтра сожгу Тебя. Dixi![15]
Инквизитор умолкает, но некоторое время ждет, что пленник его ему ответит. Ему тяжело его молчание. Он видел, как узник все время слушал его проникновенно и тихо, смотря ему прямо в глаза и, видимо, не желая ничего возражать. Старику хотелось бы, чтобы тот сказал ему что-нибудь, хотя бы и горькое, страшное. Но Он вдруг молча приближается к старику и тихо целует его в его бескровные девяностолетние уста. Вот и весь ответ. Старик вздрагивает. Что-то шевелится в уголках губ его; он идет к двери, отворяет ее и говорит Ему.
ВЕЛИКИЙ ИНКВИЗИТОР. Ступай и не приходи более… не приходи вовсе… никогда, никогда!
И выпускает Его на темные стогна града.
Пленник уходит…
И, уходя, поворачивается, оглядываясь. И когда Он оглядывается, мы узнаем в Нем Достоевского.
Панорамы Сибири с очень высокой точки или с самолета:
Гигантские массивы тайги…
Марсианский, промороженный пейзаж излуки Иртыша…
Безлюдье…
Снега…
Затерянные в этом суровом пространстве крохотные деревушки…
Босой, в ночной сорочке, Достоевский проходит из своего кабинета в спальню Марии, опускается на колени перед ее постелью, любуется женой и тихо целует ее, спящую, в ее приоткрытые, как у ребенка, губы.
Мария вздрагивает… открывает глаза и, увидев Достоевского, отталкивает его.
МАРИЯ
Достоевский пытается обнять ее, но она с отвращением отдирает от себя его руки, вскакивает.
МАРИЯ
ДОСТОЕВСКИЙ. Но я муж твой!
МАРИЯ
С распущенными волосами, заспанным детским личиком, худенькая, в ночной рубашке — она выглядит ангелом, сошедшим с неба.
ДОСТОЕВСКИЙ
МАРИЯ
Мария идет к двери и распахивает ее.
МАРИЯ
ДОСТОЕВСКИЙ. Мария!!!
Достоевский в отчаянии набрасывается на нее, пытается взять ее силой.
Мария, остервенев, кусает его, царапает до крови и орет.
МАРИЯ. Нет! Нет! Ни за что!..
Но он не выпускает ее, рвет на ней ночную рубашку и пытается целовать куда попало — в шею, в грудь, в живот… Но тут на Марию накатывают приступы рвоты.
Стоя на коленях, он в бессилии размыкает руки, и Мария убегает на кухню, к помойному ведру, и он слышит, как там ее сотрясает рвота.
Он лежит на полу и плачет в отчаянии.
С кухни доносится плеск воды…
Мария, умывшись, возвращается.
МАРИЯ. Проклятый каторжник…
Достоевский встает, убитой походкой выходит из спальни и слышит, как за его спиной дверь ее спальни закрывается на ключ.
Униженный и оскорбленный, он согбенно и медленно проходит в потемках в свой кабинет, стоит у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу, смотрит на освещенные месяцем снега и таежные леса России…
Звучит ноктюрн Глинки.
ГОЛОС ВРАНГЕЛЯ
