Процесс становления единого механизма мирового экономического развития отражает коллективные усилия всех стран и народов, формирует всемирное хозяйство, являющееся необходимым условием выживания человечества. Современные интеграционные процессы позволяют утверждать, что происходит расширение масштабов взаимовлияния и взаимозависимости, растет степень включенности ограниченных в той или иной мере национально-исторической спецификой стран и народов в интернациональные связи. Различия, порой существенные, в исторических судьбах, уровнях экономического развития, культуре, конфессиях, формах социальной организации отражают момент развития в истории человечества. Тенденции же развития имеют явно выраженный центростремительный характер и свидетельствуют о растущем сцеплении национальных хозяйств в планетарном экономическом общении. Расширяются внутриотраслевые взаимодействия государств и интегрированных структур, все более открытый характер принимают национальные хозяйственные организмы.
Индикатором этих процессов является рост коэффициента эластичности мирового внешнеторгового оборота по отношению к ВВП планеты, превысившего в 1998 г. 40 трлн. долл. при расчете по паритету покупательной способности валюты. В 1951–1970 гг. этот коэффициент составил 1,64, а в 1986–1992 гг. — 2,37. Экономический императив меняет политический облик мира. Уходит в прошлое всемирное противостояние стран и народов. Оно становится бессмысленным и по причине тесного взаимозависимого экономического общения, и в силу сужающихся ресурсных и экономических факторов, обеспечивающих выживание человеческого сообщества.
Современный, начальный, этап технологической революции уже породил систему производительных сил, способную в исторически обозримые сроки исчерпать материальные и энергетические ресурсы Земли, подорвать продуктивность биосферы. С этой точки зрения, неконтролируемый экономический рост сам по себе становится опасностью, что в свое время нашло отражение в работах ученых, объединенных Римским клубом.
В такой постановке проблема экономической безопасности становится актуальной для всех стран, приобретает всеобщий, глобальный характер.
В то же время научно-техническая революция предопределила необходимость структурной перестройки в рамках национальных экономик и мирового хозяйства в целом. Для этого требовалась огромная концентрация человеческих усилий и финансовых затрат. Существенно усложнились условия национального и внешнего воспроизводства. Преодоление структурного кризиса, противоречий макросоциальных форм, становление оптимизированных структур в странах, где наиболее успешно развивались новые производительные силы, способствовало повышению экономической эффективности функционирования не только национальных хозяйственных комплексов, но и всего мирового хозяйства. Регионы, которые отстали в структурной перестройке, не достигли уровня международной структурной и технологической рентабельности, образовали объективно экономически уязвимый сектор мирового хозяйства. Сегодня на этот сектор приходится свыше 84 % населения Земли, живущего в развивающихся и постсоциалистических странах. Это обстоятельство определяет другой аспект проблемы экономической безопасности мирового сообщества, непосредственно затрагивающий и всю сферу международных отношений.
По мере трансформации мировой экономики во всемирное хозяйство, роста взаимозависимости всех участников этого процесса возникает опасность депрессивного воздействия как менее развитых, так и более зрелых форм на общую тенденцию экономического роста. Экономическая безопасность становится в этом смысле весьма острой проблемой и для богатых, и для бедных стран.
Человечество осознает, что только общие осмысленные действия способны гарантировать достойное грядущее для мирового сообщества. Сегодня формируется модель мира, которая способна обеспечить общий выигрыш либо общий проигрыш для всех участников мирового экономического и политического процесса.
Институциональные системы мирового хозяйства, практика международных экономических и политических отношений, действующие механизмы принятия и реализации решений прокладывают путь к единому миру, к созданию комплиментарных экономических структур, способных вызывать эффект синергизма, а не разрушения и в конце концов продлить человеческую историю.
«Будущее мировой экономики в ее неделимой реальности», — отмечает М. Сингхания. Формирование современного облика мирового хозяйства шло длительным, сложным, конфликтным путем, отразившим логику исторического процесса, объективные закономерности развития производительных сил человечества.
Противоречие между количественными и качественными параметрами производительных сил и общественными условиями развития на разных этапах истории человеческого общества характеризовалось различной степенью остроты и формы разрешения.
В докапиталистическую эпоху стоимостные пропорции производства имели подчиненное значение или вообще не имели значения. «Общественно необходимое» время как мерило трудовых затрат не содержало социального смысла. Рабовладельческое и феодальное общество было расточительным по отношению к рабочему времени, ибо оно почти не обладало реальной ценностью. Проблема экономии этого времени существовала лишь как социальная потребность. В этих условиях тип производства и характер потребления производимого продукта предопределяют весьма низкую потребность в оптимальном использовании труда и новых средствах или орудиях производства. Мускульная сила человека в таком обществе — главный фактор производительности груда. Интенсивность воздействия человека на природу и предметы труда поэтому ограничена, возможности совершенствования структуры производительных сил и повышения уровня их развития предопределяются основным лимитирующим элементом этой структуры — самим человеком.
Промышленный переворот — один из крупнейших исторических этапов в развитии европейских государств. В ходе его реализации произошло качественное изменение в системе производительных сил, расширились границы человеческой производительной силы, обусловленные природным фактором. В результате промышленного переворота человечество перешло к машинному способу производства. Машина, став важнейшим элементом структуры производительных сил, неизмеримо повысила производительность труда. С 1770 г., т. е. с начала промышленного переворота, современные промышленно развитые раны добились существенного ускорения экономического проса. Средние темпы роста ВВП за последние 200 лет составили 3 %. При росте населения в 1 % подушевые доходы увеличивались на 2 % ежегодно. Это обеспечивало удвоение подушевых доходов и ВВП каждые 35 лет.
Подушевые доходы за истекшие два столетия росли в 10 раз быстрее, чем в доиндустриальную эпоху, а реальный ВВП — в 40–50 раз. Экономический рост сопровождался перестройкой не только технологической структуры производительных сил, но в форм их общественной организации. По мере развития промышленной революции ликвидировались или теряли свое значение старые социальные структуры, усложнялись и расширялись международные экономические связи, мировое сообщество становилось на путь интеграции во всемирное хозяйство. Социальный и технологический переворот тесно связаны.
Машинное производство играет доминирующую роль в укреплении и расширении новых экономических отношений, основанных на рыночных механизмах регулирования.
Однако в процессе развития и совершенствования индустриальных производительных сил со временем также обнаруживаются лимитирующие факторы.
Внутренняя логика развития самих индустриальных производительных сил, стремление к безграничному развитию требовали преодоления такого лимитирующего элемента в их структуре, как рабочая сила. Находясь в системе машин, человек не только управлял ими, но и дополнял собой необходимые связи в этой системе, был ее органической частью. В силу ограниченности своих физических и психофизиологических возможностей человек в конце концов оказался наиболее слабым звеном индустриальной структуры производительных сил. Возникло противоречие между технологическими возможностями машин и агрегатов и встроенной в их структуру рабочей силой. Это противоречие самой структуры производительных сил разрешается в процессе развития современной технологической революции, социальный смысл которой состоит прежде всего в том, что она выводит человека как участника процесса производства за пределы системы машин, сохраняя за ним лишь одну функцию
