всем остальном огромном фронте, так и многочисленные резервы, находящиеся в ближайшем и глубоком тылу. Эти силы успевают не только образовать вокруг прорвавшихся войск наступающего новый фронт, но и организовать против них контрудар. [153]
Ярким примером беспомощности таких прорывов служит весь опыт позиционного периода мировой войны и, в частности, мартовское наступление немцев в 1918 г. в Пикардии. В этом сражении немцы, имея общий фронт протяжением 730 км, для прорыва избрали участок в 80 км. Из 175 пехотных дивизий, которыми к этому времени располагали союзники, на участке атаки стояло всего 29 пехотных дивизий. Из остальных войск 85 пехотных дивизий занимали остальной фронт, а 61 пехотная дивизия находилась в резерве. Германское наступление, предпринятое с большим превосходством в силах, имело успех и вклинилось в расположение противника до 55—60 км и, несмотря на это, не могло привести к сдвигу хотя бы соседних с районом прорыва участков. Свободных сил у союзников оказалось настолько много, что они сумели подвозом в район прорыва до 40 пехотных, 3 кавалерийских дивизий и 20 артиллерийских полков локализовать этот прорыв. Такая же участь постигла и последующие наступления немцев в мае и июле 1918 г.
В настоящее время, когда роль железных дорог на войне сильно возросла, когда есть возможность в течение 3—5 дней перебросить к слабому участку фронта до 10—15 дивизий с большим количеством артиллерии и специальных пулеметных частей, производство крупных прорывов в высшей степени осложнилось. Прорыв может рассчитывать на успех только в том случае, если он свяжет значительную часть неприятельских сил, занимающих данный фронт, и если направление удара выбрано таким образом, что выводит прорывающиеся войска в выгодное оперативное положение по отношению к остальному фронту неприятеля, если выводит ударную группировку наступающего на пути, откуда возможно развитие удара по флангу и тылу непосредственно не задетого наступлением неприятельского фронта.
Для того чтобы лишить противника возможности широкого маневра резервами, необходимо, чтобы первый удар задел не менее ?, минимум 1/3 неприятельских сил, занимающих данный фронт. Для этого фронт [154] атаки должен быть настолько широким, чтобы образовавшийся в результате ее прорыв для своей ликвидации потребовал силы, равной еще одной трети или второй половины его войск. Естественно, что такой маневр, такая перегруппировка сил обороны потребует много времени, и потому его нельзя проделать без большого отскока всего фронта назад.
Фронт атаки в пограничном сражении доходил до 120 км (из 340 км всего англо-французского фронта) и захватывал 3 французских (ив 5) и всю английскую армии. Наше наступление в 1920 г. имело ширину главной атаки в 140 км (из 500 км всего фронта севернее Припяти) и задевало половину польских сил, оборонявшихся севернее Полесья (8 из 16 пехотных дивизий).
В 1918 г. наступление союзников увенчалось успехом в значительной степени благодаря тому, что оно захватило почти весь фронт германской армии.
В будущем нельзя рассчитывать, что одной ударной армией можно будет добиться успеха, окажем, на Галицийском или Белорусском участке советско-польской границы.
Одна ударная армия может решительно атаковать только на участке 25—30 км. Это по отношению к 400 км фронта — буквально булавочный укол. Такая операция может иметь только ограниченные, местные цели.
Для решительного успеха на фронтах указанной выше протяженности требуется атака на участке не менее 150-200 км, для чего нужно развернуть силы, исчисляемые только в 1-м эшелоне полсотней и более дивизий.
Удар на фронте в 150—200 км, если он производится на театре, где развернуты главные силы противника, заденет сразу не менее 15—20 его пехотных дивизий (считая на главном театре не менее 40 —45 дивизий).
При правильном выборе направления первого удара значительная часть этих сил будет расстроена. Чтобы организовать сколько-нибудь значительный контрудар против нескольких ударных армий наступающего, не имеющих перед собой серьезного сопротивления, нужно перебросить в район операции еще не менее 15—20 [155] пехотных дивизий, не считая многочисленного пополнения, которое потребуется для приведения в порядок первых 20 пехотных дивизий. Такая крупная перегруппировка для армии, располагающей всего 60—65 пехотными дивизиями, в высшей степени затруднительна: она не может быть произведена за счет свободных резервов. Эти новые 15—20 пехотных дивизий должны быть сняты с других участков фронта.
Формы удара
При современной протяженности фронтов, когда фланги воюющих армий обеспечиваются союзниками или упираются в нейтральные государства и в моря, первоначальные, исходные операции всегда будут связаны с
И в будущем придется считаться с неизбежностью фронтальных ударов. Протяженность фронтов огромная; они будут перегорожены войсками от моря и до моря. Без фронтальных ударов здесь не выйти ни на фланг, ни, тем более, в тыл противника.
Прорыв в чистом своем виде при современной устойчивости и цепкости обороны, большого оперативного [156] урожая обещать не может. Прорыв, даже в том случае, когда он производится при огромном превосходстве в силах и ударной группировке, которая, как тяжелый молот, разбивает все, что ему противостоит, не может рассчитывать на серьезный разгром противника, на уничтожение
Между тем ряд последовательных операций, рассчитанных на большую глубину, требует, чтобы в первой же (исходной) операции противостоящим войскам было нанесено такое поражение, которое развязало бы руки наступающему по отношению к остальному фронту противника. Отсюда большое значение комбинаций ударов, направленных на выбранную нами как объект действий группу войск противника с разных сторон, по скрещивающимся направлениям, с тем чтобы захватить эту часть неприятельских войск в клещи, окружить, пленить, уничтожить. Такая комбинация ударов возможна не только при ломаной конфигурации фронта, но и при прямолинейном фронте. Командующий западным фронтом в 1920 г. намечал такой комбинацией ударов окружить и ликвидировать части противника, оборонявшие район Германовичи, Глубокое, и это было бы возможно даже и при том нацеливании 4-й и 3-й армий, которое они на самом деле получили: 4-я через Шарковщизна иа Поставы, 3-я — на Докшицы—оз. Мадзиоль. Но для этого надо было иметь сильные фланги (4-я и 3-я армии) и слабый центр (15-я армии). Па самом деле оказалось наоборот: слабые фланги и сильный центр. В результате противник был вытеснен, но не охвачен и не обойдён. При вогнутой же конфигурации фронта удар по скрещивающимся направлениям обещает наибольший успех.
При той глубине оперативного расположения, которую имеют современные армии, обход и охват фронта должны быть нацелены достаточно глубоко, чтобы не [157] привести к простому загибанию фланга обороны. Глубина оперативного расположения при обороне доходит минимум до 20—35 км. Обход, задуманный в крупном масштабе, должен захлестнуть не только непосредственно тактическую оборонительную полосу противника, но весь фронт с. его армейскими резервами, с тем чтобы связать все силы врага, расположенные на данном фронте. Для этого глубина замаха обходящего фланга должна доходить до 35—50 км. Обходы такого масштаба требуют, чтобы для их выполнения назначались силы в несколько корпусов (4—5) с достаточной конницей и моторизованными войсками.
