КЛАЦ!
В прихожей нашей каюты, уже по эту сторону двери…
Мы вскочили — но ничего не успели сделать. Тут же вырубился свет.
Когда мы пришли в себя, выяснилось, что это всего лишь отбой. Все как и раньше.
Только дверь каюты теперь запиралась. Это магниты в запоре клацнули. И изнутри не открыть, пока сам не отопрется.
Впрочем, был и плюс — в душевой был выключатель, и лампы работали даже ночью…
Утром Перископ привел нас в медзону. Большой круглый холл, от которого разбегается дюжина коридоров, — по совместительству это был актовый зал. В центре холла кафедра, вокруг нее полсотни кресел.
На кафедре сейчас высилась турель. Крупнее тех, которые мы уже видели. Сразу с тремя пулеметами.
— Ждите здесь, вас вызовут, — и Перископ ушел.
Ждите…
Я огляделся по сторонам. Лис тоже нервно озирался. Когда мы шли сюда, на одном из перекрестков мне показалось, что мелькнул Шаман…
И кажется, кое–чего он уже добился. Батыя как подменили. Хмурый, он что–то напряженно обдумывал. С утра ни словечка не произнес. И еще…
Я резко обернулся к нему, едва краем глаза заметил, как он искоса глядит на меня. Но он тут же отвел взгляд. И это было уже не в первый раз. Странно…
Или это мне кажется? Пуганая ворона куста боится?
И все–таки Батый был не в себе. Сидел напряженный, чем–то озабоченный.
— Батый, что с тобой?
Он оглядел нас с Лисом, прежде чем отвечать. Затем отвел взгляд и тихо пробормотал:
— Врачей боюсь…
— Ты — врачей?! — Лис аж привстал от удивления. — Да где ты их мог видеть, врачей? На вашем Медном, который дальше Камчатки, что ли? Не смеши мои бахилы!
— Во Владивостоке, в призывной комиссии. Там был зубной врач. А у меня оказались плохие зубы…
— У тебя?! — не поверил Лис. — Да они же у тебя — ровненькие и здоровые, как капкан. Хоть сталь грызи!
— Он сказал, у меня зубы мудрости пока целые, но очень плохие, слишком глубоко в десне, лучше заранее удалить. И… — Батый замолчал, почти всхлипнув.
— Что?
— Наркоз на меня почти не действовал, а зуб мудрости оказался еще хуже, чем врач думал… Корни разросшиеся и сидели очень прочно. Врач два часа… И клещами, и сверлил…
— О–хо–хо! Хватит, хватит! — замахал руками Лис, страдальчески сморщившись.
— И стачивал, и десну резал…
— Верю, верю, что плохой! — Лис чуть не хрюкал от смеха. — Избавьте меня от подробностей!
— Белкин! — рявкнуло прямо над ухом.
Мы вскочили все трое. Человек в халате подобрался к нам совершенно бесшумно!
— Который из вас?
Волоски на затылке у меня встали дыбом. Я узнал голос…
Эти холодные металлические интонации, почти неживые… В кабинете психолога? Не здешнего, а того, куда я ходил целый месяц… через темный лабиринт, в полном одиночестве…
Батый побледнел.
— Ладно, Батый, не тушуйся, — шепнул Лис и пихнул его плечом. — Тут зубного не будет. Тут разные рефлексы и психопрофили… Больно не будет!
Батый судорожно вздохнул.
— Чего ты еще?
Батый ссутулился, опустив глаза.
— Врач говорил то же самое, когда брал клещи… Что больно не будет.
Он пошел за врачом, как на веревочке бычок–двухлетка в скотобойню.
Я внимательно следил за ним, пока они не свернули.
— Мессир?..
— Лис, а ты не замечаешь в Батые ничего странного?
— Второй зуб мудрости еще остался?
— Почему–то мне кажется, что не зубы тревожат Батыя в предстоящем обследовании… Совсем не зубы. Скорее уж, глаза. Ты заметил, как внимательно он смотрит в глаза, когда с ним говоришь?
Лис перестал скалиться:
— Я думал, мне это только кажется… Думал, может, он только со мной так… Подозревает меня в подколках, после всех тех баек…
— Я ему баек не травил, — сказал я. — И еще: сам–то он норовит отвести глаза, когда отвечает на какой–нибудь вопрос…
Лис пнул меня по щиколотке.
— Какого!.. — но я тут же заткнулся, так Лис выпучил глаза.
— Нет, не оборачивайся! — прошипел он. — Не оглядывайся резко! А случайно так… Коридор, который на три часа…
— А полдень — это ты?
Он кивнул.
Я качнул головой, будто разминал шею. Оглянулся невзначай… Там лишь мелькнуло что–то и скрылось за угол коридора. Краешек чего–то.
Но я знал, что это. Планшетка.
Шаман.
Прямо за углом коридора, из которого мы пришли.
И то, что приделано к его планшетке…
— По–моему, здесь сквозит, нет? — громко произнес Лис.
Мы пересели. Прикрывшись от того коридора кафедрой и турелью. Но и тут сидели как на углях, постоянно озираясь. Черт бы их побрал, двенадцать выходов!
— По–моему, — тихо шепнул Лис, — вот в том… За углом кто–то…
Мы пересели, и дула турели, тихо подвывая, повернулись вслед за нами. Но одно осталось нацелено туда, где мы сидели прежде… или дальше. На один из проходов.
Мы затаили дыхание, прислушиваясь. Теперь он оттуда уйдет?
Но откуда зайдет снова?
— Следи за турелью, — шепнул я.
Ее датчики куда чувствительнее наших глаз и ушей.
В напряженном ожидании прошел час, наверно. Мы еще несколько раз пересаживались, но теперь все стволы турели поворачивались вслед за нами.
— Все, вроде? — наконец шепнул Лис. — Понял, что мы его просекли?
— Или уже добился, чего хотел…
Лис поежился.
— Не надо так шутить, Мессир! Нет, не успеет он. Нас если не сегодня, то завтра выпустят, и…
— Думаешь?
— Но… Но как же?.. Ведь нас сейчас проверят — и отпустят?.. — Лис глядел на меня собачьими
