— Да, нам бы давно стоило вернуть на водительское место гражданское правительство, и вывести отсюда солдат. — сказала Этейн. — Но, похоже, тут это не сработает. Ладно, пока затишье — поищи себе чего–нибудь поесть.
Она умчалась в направлении офиса командующего базой. Меньше чем через минуту раздалось далекое, но давящее на уши «буууух», и все здание содрогнулось. Скорч рефлекторно присел, когда с потолочных балок посыпался мусор.
— Ложись… — с напускной скукой протянул голос какого–то клона, и все вокруг засмеялись.
— Не торопясь, угу… — Фиксер вскрыл снарядный ящик перчаточным виброклинком и порылся в содержимом. — Рядовой курорт. — Он неодобрительно хмыкнул. — Раскисли вы тут, вот что.
— Что такое? — спросил Скорч, размышляя о следующем обеде. В этой игре ты хватаешь то, что можешь ухватить, как только выпадает возможность, и набираешь этого столько, сколько сможешь. Все что угодно — еда, сон, вода, веселье. Вокруг сновало множество солдат–клонов и на парочке он заметил незнакомые отрядные эмблемы. Скорч не любил неизвестного. Он сделал заметку на память поинтересоваться этим позже. — Хочешь вступить в Объединенный Галактический Союз по сносу зданий?
Фиксер, презрительно фыркнув, оглядел новый мерр–сонновский вышибной заряд.
— С этим даже виквай сможет работать.
— Отличная идея, просто гениальная. Тебе стоит предложить это «Мерр–Сонну» как рекламный слоган. — Скорч присоединил к своей диси направляющую, и насадил на нее заряд, отобрав его у Фиксера. Пара солдат беспокойно посмотрела на них. Делать это в помещении было не очень умно. Заряд предназначался для вышибания дверей с безопасного (для того, кто вышибал) расстояния. — А лично я, не задумываясь, обменяю профессиональную исключительность на отсутствие проблем.
Фиксер протянул руку за гранатой. Скорч вернул ее, и солдаты явно вздохнули с облегчением.
— Я думал, что ты у нас мастер.
— Я мастер. Мне просто не нравится ловить кучу бластерных зарядов, когда я стучу в дверь, вот и все.
Фиксер сунул пару гранат в поясной карман. Потом они вдвоем направились на запах кипящего масла и горячей подливы — сняв шлемы, чтобы воздушные фильтры не мешали вдыхать соблазнительные ароматы полной грудью. Белые доспехи разной степени чистоты — от снежно–белых до заляпанных грязью — заполняли столовую сплошным морем, среди которого выделялся маленький скалистый остров из матово–черного тяжелого снаряжения «Катарн МК3». Этейн примостилась за столом и о чем–то говорила с командой «Омега».
— Я думал, она пошла на встречу с командующим. — заметил Фиксер
Скорч огляделся, высматривая проблески алого и оранжевого — цвета Сева и Найнера. Те стояли в очереди, загружая свои подносы у дроида, который по мнению Сева слишком придирчиво отмерял порции. Голос Сева перекрыл бормотание и гул разговоров в столовой:
— Мне нужно больше белка. Иначе у меня трясутся руки и я начинаю палить по жестянкам. Просто так, чтоб не замечать голода.»
— Похоже она решила изменить маршрут.
Скорч решил поддержать разговор.
— Ну а она вряд ли могла пройти мимо Дармана, верно?
— Это добром не кончится. — заметил Фиксер.
— Не каркай.
— Серьезно. Это неправильно. Клоны не должны крутить романы с офицерами. Тем более, с офицерами–джедаями.
— Это чтобы мы не думали о своем положении? А то забудем свое место, забудем что должны сдохнуть тихо и мирно, чтобы не пугать шпаков?
Скорч, ты слишком долго болтал с Фаем и этими «Нулевыми» дингбатами.
— А ты теперь уже повидал среднего галактического гражданина. На Камино мы ничего такого еще не видели. Если есть на свете кто–то достойнейший, то это мы, не они.
Фиксер просто уставился на него. Это было самая опасная мысль, которую когда–либо высказывал Скорч. Но он не собирался чувствовать себя чем–то меньшим, чем обычный человек, лишь потому что он был выращен в инкубаторе, а не рожден. Обычных людей повидал уже множество, и они его не впечатлили.
Он был лучшим из лучших. Он заслуживал того же уважения, что и остальные, если не больше.
— Ты завидуешь Дарману. — наконец, проговорил Фиксер.
— Она не в моем вкусе. — Скорч почувствовал беспричинную злость. — Но если ты про зависть к тому, что у него хватило духа жить так, как хочет он, а не как ему сказали — то да. Завидую.
— Ди'кут. — пробурчал Фиксер.
Порой — а если честно, то очень часто — у Скорча не было другого занятия кроме как ждать, и ему волей–неволей приходилось убивать время размышлениями. Он часто думал о новоявленном внуке Скираты. Клоны сплетничали, как и все существа в галактике.
— Ты не думал, что этот ребенок от клона? — наконец проговорил Скорч.
— Какой ребенок? — Фиксер направился к меню, вывешенному возле кухонного отдела; выбор там был богатый. Солдаты расступились дав ему пройти. — Что это с тобой сегодня?
— Ребенок, которого Скирата приносил в казармы, когда Зея не было. Его внук.
— А, тот сверток. Угу. А что это ты вспомнил?
— Это довольно странно — передать своего ребенка Мэндо, который сражается на войне. Я к чему — как же плохо должно быть дома, если со Скиратой ребенку безопаснее?
— И почему это значит что ребенок от клона? Может, семейка Скираты живет в шебсовом тупике галактики, и у него будет больше перспектив, даже если старый шабуир начнет прыгать с ним по минному полю.
— Корсканту. Это не совсем минное поле.
Скорч припомнил вьющиеся темные волосы и темные глаза младенца. Было в нем что–то… что–то знакомое. Ребенок запросто мог сойти за одного из клонов–детей на Камино, тех задумчивых и серьезных мальчиков, которые когда–то засматривались в столовой на старших клонов, вроде Скорча.
«Таким, совсем недавно, был и я.»
Скорч видел в их глазах себя: отчаянно жаждущего чего–то, чего не мог еще выразить, чувствующего себя в безопасности только среди своих братьев по выпуску.
Напуганного. Напуганного всем.
— Я, пожалуй, возьму тушеную нерфятину. — проговорил Фиксер, таким тоном, словно он был ресторанным критиком. Скорч не мог припомнить случая, чтобы Фиксер выражал бурный восторг, даже когда они были детьми. — А ты, Скорч?
— Хм… где тут порции побольше. Лапшу чака.
Присматривать за ребенком от клона было как раз тем, что сделал бы Скирата. Он мог быть убийцей, выколачивателем долгов, мог заниматься множеством прочих жестоких и беспощадных ремесел, но своих ребят он любил слепо и беззаветно. Если бы кто–то из них улучил время, чтобы заделать ребенка, он принял бы этого ребенка как собственного…
— Что если это ребенок от «Омеги»? — спросил Скорч.
Фиксер медленно повернул голову. Ему пришлось разворачиваться еще и корпусом, потому что наспинный модуль выдавался слишком высоко, чтобы смотреть через плечо.
— Что ты несешь? Заканчивай.
— Я говорю — что, если отец ребенка, кто–то из команды «Омега»? — Скорч постарался понизить голос. — Они его любимчики.
— Опять слитого хладагента напился?
— Ладно, забыли.
Фиксера куда больше интересовала его еда. Скорч очень медленно повернулся, чтобы посмотреть, как говорят Этейн и «Омега». Когда две команды проводили совместную операцию на Корусканте — не было секретом то что генерал и Дарман стали любовниками. Скорч понял, что ему сложно принять такое
