Синевал потянулся за своим боевым посохом — еще один инстинктивный жест — только для того, чтобы вспомнить, что его у него больше нет. В неистовой ярости он швырнул оружие, один из девяти знаменитых клинков Дерхана, во мглу Грез. Его гордость не позволила ему вернуться потом, чтобы забрать его.
Но Синевал не был беспомощным. Обученный величайшим тактиком и воином во время детства, Синевал был хорошим воином и без оружия. Только двое могли сравниться с ним — Трифан, который был мертв, и Нерун, пропавший без вести, много лет назад отправившись искать свой собственный путь искупления грехов. Рука Синевала коснулась другого его оружия, спрятанного больше из-за стыда за то, что он его носит, чем из-за желания сохранить в тайне его наличие.
- 'Единственный падет, единственный погибнет, единственный спасет их всех', — произнес человек, силуэт которого вырисовывался в лучах красноватого солнца этой безымянной планеты.
Синевал не испугался появления незнакомца, не больше его поразил отблеск солнца, сиявший в его глазах. Но его напугали слова, доказывающие, что мощнейшее оружие не нуждается в том, чтобы убивать.
— Пророчество Валена, — прошептал он.
Мозг Синевала работал быстро, проявляя все его инстинкты и всю его смышленость, которые и привели его туда, где он был. Он знал только четырех, которые были в курсе о значении этого пророчества. Один был мертв. Синевал был вторым.
— Который из тех, кто знает его — ты?
— Я не мертв, — ответил Синевал.
— Возможно. А может, и нет. Ты пал? Ты обманул надежды? Нет? Значит, ты — спаситель.
— Я тот, кто я есть.
— Опасное утверждение. Что еще ты знаешь? Ты знаешь, кто я? Назови меня, странник.
Внезапно Синевал узнал голос, но он мог лишь удивленно смотреть на спросившего. С очень немногими Синевал чувствовал себя легко. С Трифаном и Неруном, его лучшими друзьями. С Дирон, его бывшей невестой, которая отвергла его во время обряда созерцания спящего мужчины. И был еще один...
— Сеч Дерхан, — прошептал он.
Синевал понял, что он вовсе не удивлен. Не многие имели ту ауру властности, присущую старому воину. Не многие имели такой строгий командный голос. Не многие могли держаться так гордо. И только один человек совмещал в себе все три эти черты.
— Сеч Дерхан.
Ушедший в звездное море много лет назад, в величайшее паломничество в жизни любого минбарца, он считался мертвым. Синевал никогда не верил в это, несмотря на то, что не думал об этом, теперь он понял: где же величайший воин своего поколения мог найти более подходящее место, чтобы умереть, чем то, где Вален одержал одну из своих грандиозных побед?
— Я же сказал тебе, что я увижу тебя снова перед своим концом, Синевал, — сказал Дерхан, выйдя не свет. — Я думаю, я всегда знал, что ты придешь сюда. Именно потому я здесь. Я думаю, я предвидел это много, много лет назад. Пойдем со мной, Синевал. Мне многое нужно тебе показать.
Джон Шеридан думал, что знал, что значит потерять свой дом. Это чувство было знакомо каждому человеку после падения Земли. Он думал, что это поможет ему стать ближе с тучанк и с их потерей, принять ужас того, что случилось с ними, и сделать что-то, чтобы как-то улучшить положение.
Он ошибался.
Эллаэнн был вторым по значимости городом на планете. НуВил Рун сообщила Шеридану, что их столица, Лоталиар, была полностью уничтожена во время первой атаки нарнов на планету. Были предприняты попытки восстановить город, но разрушения и последовавшее загрязнение были слишком велики, и город был покинут.
Если где-то и был город в худшем состоянии, чем Эллаэнн, Джон Шеридан не хотел знать об этом.
Воздух был таким густым, что его можно было потрогать. Атмосфера была близка к той, к которой он привык, что делало ненужным кислородные маски, но все же отличалась от привычной землянам, из-за чего возникало чувство какого-то общего неудобства.
Атмосфера в Эллаэнне была еще хуже. Густой черный смог висел повсюду.
Видимость резко сократилась. Повсюду стоял запах разлагающейся плоти.
— Нарны хотели разрабатывать ресурсы планеты, — объясняла нуВил Рун во время 'экскурсии' по городу. — Их не волновало, что они сделали с ней, или с нами.
А теперь Шеридан и его корабль, 'Парменион', прибыли сюда по приказу нарна, чтобы спасти слабый торговый флот тучанк от таинственной расы, известной как стрейбы. Официально приказ исходил от мистера Бестера, лидера секретной базы Пси-Корпуса, и официально другой капитан Бестера, Ари Бен Зайн, уже несколько раз имел дело со стрейбами, но Шеридан все еще видел руку Г'Кара в этом задании. Принцип был 'ударь-и-беги'. Найти стрейбов и уничтожить их, а если не получится, вытеснить из этого района.
Так зачем же Г'Кар приказал спуститься прямо на планету? Далеко идущие дипломатические планы? Что-то вроде шпионажа? Поиски спасения? Все детали можно было бы, без сомнения, обсудить на борту 'Пармениона', — разумеется, посадив всех нарнов под замок.
Или это лишь для того, чтобы Шеридан увидел еще одну лежащую в руинах планету? И для того, чтобы дать ему шанс попрощаться со своей родиной?
Ленньер наблюдал за действиями Лондо со сдержанностью и с тем благоговейным страхом, который обычно чувствуют представители менее утонченных народов, когда сталкиваются с приводящими их в ужас происшествиями: в целом все выглядело ужасно, но странно очаровывало.
Лондо только что принялся за одиннадцатый бокал странной синей жидкости, которая, как предполагал Ленньер, содержала алкоголь. Сам Ленньер пил что-то вроде фруктового сока, который был сделан на основе на орчи, напитка маркабов. Деленн, как заметил Ленньер, наблюдая за ней уголком глаза, ничего не пила. Она просто сидела, уставившись в темноту. Казалось, она все время дрожала.
Где-то после пятого бокала своего синего, содержащего алкоголь вещества, Лондо повернулся к столу, где посетители бара швыряли в круг предметы странной формы, и, в зависимости от того, как они приземлялись на стол, обрадовано кричали или стонали от разочарования. Ленньер все никак не мог понять, почему эти 'кости' вызывают такой мистический страх, но он испытывал большой энтузиазм, наблюдая обычаи других рас. В своих странствиях он, хотя был лишь в колониях Минбара и в крупнейших городах Центавра, понял, что жизнь в ее разнообразии — поистине замечательная штука.
— Ах! — вздохнул Лондо, отходя от стола. — Иларус смеется надо мной сегодня.
— Иларус?
— Богиня удачи и покровительница игроков. У нас с ней долгие и противоречивые отношения.
Ленньер оглянулся вокруг и понизил голос:
— Министр Моллари, мы просто тратим здесь время. Я ничего не слышал о тех... кого мы ищем, и сомнительно, что вы услышите здесь какую-нибудь подходящую сплетню.
— Терпение, господин Ленньер. Я знаю, что я делаю.
— Да, конечно. Но, при всем уважении к вам, вы теряете много денег. Может быть, я могу как-нибудь помочь вам, если понадобится?
— При всем уважении к вам, господин Ленньер, здесь не место для поэзии. Если, конечно, речь не идет о каком-нибудь особенно поэтичном ругательстве.
Ленньер глубоко вздохнул. Иногда эти инопланетяне такие... ограниченные.
— Я много лет проучился в Храме, — сказал он. — И провел много времени, изучая то, что вы называете математикой. Я мог бы просчитать возможные вероятностные структуры, и...
Лицо Лондо просветлело.
— А, господин Ленньер. Да, я неправильно судил о вас. Думаю, что нам следует поговорить иначе. Скажите мне, вы когда-нибудь играли в покер?
