минуту ей показалось, что это какая-то голограмма, но тут существо двинулось, и Ниому накрыла волна удушающего запаха мертвечины. От этого отвратительного зловония её чуть не вырвало. Она решила, что это всё-таки не голограмма. Единственной деталью, видимой вполне отчётливо, был небольшой шарик, светившийся голубым пламенем в его руке. Шарик мерцал и шипел, и Конналли предположила, что это, наверное, своего рода устройство для перевода речи.
Кем бы ни были эти двое, они явно не принадлежали к одной и той же расе, но тогда что же это всё означало? Какое-то совещание союзников? Дипломатическая встреча? Объявление войны? Она вдруг вообразила себе, что это может быть ритуал спаривания, и тихонько хихикнула.
Но зачем тут нужна была она? Ряд достаточно неаппетитных альтернатив промелькнул перед её мысленным взором, но она нашла в себе силы отбросить подобные мысли. Что толку думать о том, чему она не может воспротивиться? Нужно выяснить, кто эти два типа, и чего они хотят от неё. А потом поразмышлять о возможности побега.
Через две минуты она всё поняла.
Какое-то странное устройство вдруг зажужжало, и один из инопланетян, — тот, что выглядел более телесным, — придвинулся к нему и что-то включил. Зажёгся свет и засветился экран терминала связи.
— Приветствую вас, господа послы, — донёсся до Конналли голос, громко и членораздельно произносящий слова. — Я крайне признателен вам за возможность этой беседы.
Голос был монотонным и лишённым эмоций, но было ясно, что говоривший обладал безупречными манерами. Очевидно, это был опытный дипломат.
Но в данный момент всё это не имело никакого значения, и Конналли лишь едва обратила внимание на эти обстоятельства. Её до глубины души потряс единственный факт, — обладатель голоса говорил на системном английском.
Это был землянин.
Глава 4
Может ли быть что-то кошмарнее, чем вдруг обнаружить нечто до боли близкое и знакомое в совершенно чуждом окружении? Такие жуткие открытия служат лишним напоминанием о том, что тобой потеряно, — быть может, уже навсегда. Это ожившая память о прошлом, пожранном неотвратимым настоящим. Это жестокий удар, наносимый реальностью.
Ниома Конналли, пилот-лейтенант эскадрильи Альфа тяжёлого крейсера 'Парменион', только что столкнулась с частицей привычного в самой что ни есть необычной обстановке. Их группа патрулировала пространство в поисках корабля стрейбов, на котором лежала ответственность за многочисленные нападения на торговые корабли с разорённой планеты Тучанк. И вышло так, что они сами подверглись нападению со стороны того самого корабля, который, по всей видимости, и был целью их поисков. Не сумев устоять перед превосходящей мощью противника, успев лишь послать сигнал бедствия, Конналли попала в руки врага. Что произошло со всеми её товарищами, она не знала.
И вот теперь она очутилась в плену на борту этого корабля, по всей видимости, принадлежащего стрейбам, и наблюдала встречу двух необычных инопланетян, один из которых явно был стрейбом, а другой ничуть не походил на первого. Неожиданно этот разговор был прерван, — кто-то вышел с ними на связь.
И этот 'кто-то' был землянином.
Это показалось ей чем-то чудовищным.
— Приветствую вас, господа послы. Я крайне признателен вам за возможность этой беседы.
Вежливо, цивилизованно, безупречно культурно. Конналли казалось, что говоривший был похож на её учителя английского языка в колледже, которого она так ненавидела до тех пор, пока не осознала, что этот человек открыл для неё целый мир. Но от слов этого человека её пробирала дрожь, — и в этом было его явное отличие от того учителя. В них отчётливо чувствовалось какое-то неземное превосходство, небрежно замаскированное деловитостью. Этот человек, кем бы он ни был, занимался своей работой, и он намеревался довести дело до конца.
Она решила было приподняться, чтобы увидеть экран коммуникатора и разглядеть таким образом того человека. Но её ноги, увы, не двинулись с места. Она не имела понятия, что приковывало её к полу, и не хотела забивать себе голову пустыми домыслами. Возможно, это что-то наподобие устройства искусственной гравитации или магнита, предположила она. Стрейбы выглядели достаточно развитой расой, и подобная технология в их руках не казалось чем-то невозможным.
— Приветствую, посол Сарбачер, — без малейшей запинки, со всем подобающим пришепётыванием, прищёлкиванием и выговором произнёс замысловатое имя стрейба человек. Конналли и тут признала в нём навык высокопоставленного дипломата. Ей начинало казаться, что она знает этого человека.
— И вас также, посланник. Я весьма польщён встречей с вами.
— Дракх... — прошипел второй инопланетянин. Конналли теперь казалось, что он как бы заключён в невидимую паутину опоясывающих его кристаллов, и его тело преломляется в их гранях. — Я дракх.
— Итак, к какому решению вы пришли?
— Мы хотеть, — сказал (или сказала?) в ответ Сарбачер.
Язык инопланетянина не очень хорошо справлялся с системным английским, и это было особенно заметно по сравнению с той лёгкостью, с которой землянин произносил имя стрейба.
— Знать... имя.
Что-то шевельнулось в памяти Конналли. Она вспомнила некоторые детали докладов капитана Бен Зайна. Стрейбы очень щепетильно относились к именам, считая их чем-то вроде одухотворяющей сущности, которая делает каждого человека тем, кем он является. Когда они спрашивают у кого-то его имя, это является знаком большого уважения с их стороны. По всей видимости.
Бен Зайн лично был на родной планете стрейбов, так что он, видимо, знал, о чём говорил.
— Сэр Гаэрис, — ответил стрейбу человек. — Моё правительство уполномочило меня к проведению этих переговоров. Вы оба, уважаемые господа, также располагаете всей доступной информацией. Поэтому я намерен задать вам всего лишь один единственный вопрос. Можем ли мы рассчитывать на вашу поддержку?
— Даааа... — прошипел дракх. — Когда будет надо... скажите наше имя... И мы придём.
— Благодарю вас. Ваша помощь будет неоценимо важна для вас. А вы, посол Сарбачер?
— Надо больше, вначале...
Земной язык явно давался стрейбу с громадным трудом. У Конналли вдруг словно пелена упала с глаз. Стрейб не пользовался никаким переводящим устройством. Был ли голубой шар в руках дракха автоматическим переводчиком, она не знала, но стрейб действительно говорил по-английски самостоятельно.
Кто их учил этому языку? Бен Зайн? Или кто-то ещё?
— Вред... — неуклюже пытался выговорить стрейб. — Что есть хорошо мы?
— Взамен вы получите всё пространство Лиги Неприсоединившихся Миров в своё полное, безраздельное распоряжение, — ответил ему сэр Гаэрис.
— Оно не представляет интереса для нас, в то время как нам известно, что вы всегда стремились сделать из Лиги свою собственную игровую площадку. Вопрос лишь в том... сможете ли вы сделать то, что хотите, в присутствии минбарцев?
— Нет.
— В таком случае, окажите нам помощь, и получите то, что хотите. Дракхи согласны помочь нам в устранении минбарцев, чтобы они перестали представлять собой серьёзную силу в этой галактике. Возможно, они смогут справиться и в одиночку. Но если ещё и вы предоставите нам свою помощь, то, я уверен, мы наверняка разобьём их.
— Надо... больше.
