Море серебрянного света

клюва. На мгновение такие знакомые движения заставили ее почувствовать, что вещи могут иметь смысл, но затем птица опустила голову пониже и сказала: — Даже не думай.

Рени вдохнула и отступила на несколько шагов. В этом безумном месте возможно все, сказала она себе, поэтому ничего не должно ее удивлять. — Ты что-то сказала? — спросила она.

Птица подпрыгнула на ветке и пискнула. — Даже не думай, что я когда- нибудь. — Мгновением позже она прыгнула в воздух, превратилась в крошечную вспышку радужного света, и улетела за реку.

У Рени оставалось мгновение на то, чтобы решиться. Она посмотрела на клочок белой ткани, качавшийся на ветке, потом на долину, стеклянный мир, замерший в вечном сумраке, и побежала догонять птицу, к тому времени превратившуюся в пятнышко в изменчивом небе.

Рени нашла мелкое место и перебралась через реку. Добравшись до дальнего берега она обнаружила, свет слегка изменился. Окрестности внезапно стали совершенно твердыми, как если бы она пересекла невидимый барьер, который держал реальность и не давал ей убежать, но это оказалось самым маленьким из всех изменений. Новый мир был настолько странным и интересным, что ей едва удавалось не упускать из вида резво машущую крыльями птицу.

Скругленные холмы и луга сменились складками и пиками, как будто какой-то могучий сдвиг толкнул поверхность земли, оставив за собой гигантские морщины. Земля была тяжелой и каменистой, из растительности остались искривленные ветром сосны и завернутый в туман колючий кустарник. Разросшийся солнечный свет не мог пробиться через плотно переплетшиеся ветви, так что хотя мир стал намного тверже, красок в нем не прибавилось.

Тяжело дыша, она на мгновение остановилась на вершине холма, глядя за полетом птицы. Ее добыча выросла, тоже стала более твердой, хотя с такого расстояния ее цвет было не разобрать. Она уселась на изогнутую ветку сосны в сотне метров вниз по склону холма и запищала — … я когда-нибудь… я когда-нибудь… — негромко и плаксиво, как усталый ребенок.

Вниз вела очень крутая тропа, извивавшая между двух каменных осыпей, но Рени не могла повернуть назад — слишком долго и упорно она бежала сюда. И, не считая ее друзей, это был первый голос, который она услышала с тех пор, как исчезла гора, первое новое живое существо, которое она повстречала.

Пока она спускалась с холма птица спокойно сидела на ветке, как будто ждала ее. Туман колыхался под порывами несильного, но удивительно холодного ветра — она обнаружила, что радуется далеко не всем особенностям вернувшейся реальности — и решила, что видит странные формы, встроенные в изгибы земли, как будто под поверхностью прятались огромные, почти человеческие тела.

В тумане и скудном свете трудно было сказать точно, но это неприятно напомнило ей чудовищную фигуру Иного, приветствовавшую их на вершине горы. Она содрогнулась и предпочла повнимательнее вглядываться в каменистую почву под ногами.

Птица вытянула шею, чтобы лучше видеть неуклюжее приближение Рени. Теперь у нее были и цвета и форма, красно-коричневых перья и блестящие черные глаза, и все-таки было в ней что-то необычное, что-то незавершенное.

— Даже не думай, что я когда-нибудь возьму тебя туда, — внезапно сказала птица.

— Возьмешь куда? — спросила Рени. — Кто ты? И что эта за место?

— Мы долго шли, — печально чирикнула птица. — Даже не думай, что я когда-нибудь… — Внезапно она остановилась и взмахнула крыльями, как если бы собиралась взлететь. Сердце Рени упало, но птица опять уселась на ветку. — Даже не думай, что я когда-нибудь возьму тебя туда, — опять заметила она. — Мама сказала, что это займет какое-то время. Мы долго шли.

— Шли куда? Ты можешь мне сказать? Эй? — Рени медленно шагнула вперед и понизила голос. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Пожалуйста, поговори со мной.

Птица опять посмотрела на нее, потом внезапно спрыгнула с ветки и улетела вниз вдоль склона холма. — Даже не думай, что я когда-нибудь… — пронзительно крикнула она и исчезла в тумане.

— Боже праведный! — Рени, почти плача, опустилась на каменистую почву. Она променяла место за призрачной рекой на ничто, за исключением истощающего бега и холодного туманного склона холма; теперь ей нужно долго отдыхать, прежде чем она сможет взобраться обратно. — Боже праведный.

Только тогда, когда подбородок стукнулся о грудь и она вскинула голову, Рени осознала, что уснула — были ли это минуты или секунды, она не могла сказать, но туманный ландшафт казался более мрачным, тени в складках холма более глубокими, небо из жемчужного стало грозово серым. Рени с трудом поднялась на ноги, всем полуголым телом ощущая холодный ветер, гулявший по склону. Она вздрогнула, тихи и несчастно выругавшись при мысли, что придется провести ночь на отрытом воздухе. Ее и ее друзей избаловала вечная комнатная температура незаконченной земли.

Вскарабкавшись коротким путем на холм, она постояла, осматривая окрестности в последних лучах света. Туман, жавшийся к земле, стал подниматься. Пока она спала, друзья могли пройти в броске камня, даже не заметив ее.

Повернув голову, она подумала, что слышит реку, которая не должна быть так уж далеко, где-нибудь в невидимой сейчас складке холма. Рени медленно пошла на звук, наклоняясь в склону холма и перед каждым шагом проверяя ногой землю. По меньшей мере спасибо за то, что холм — скорее жидкая грязь, чем камни, ведь у нее нет обуви.

Никакой реки. На самом деле нет ничего, что выглядело бы как низкая скругленная страна, которую он только что покинула.

Заблудилась. И скоро будет совсем темно.

Она задержалась на каменной полке, чтобы восстановить дыхание, и услышала странный звук. Ветер умер, но тонкий стон все еще летал над склоном холма, что-то вроде протяжного вибрирующего воя. Кожа на загривке Рени напряглась. Через секунду, когда вой отчетливо поднялся с места впереди нее и перелетел дальше вниз по склону, беспокойство превратилось в страх. Первый голос, казалось, услышал его и ответил, причитая и жалуясь как какая-нибудь подводная гиена, и сердце Рени застучало с перебоями.

Времени на размышления не было — она знала только то, что не хочет оказаться зажатой между этими двумя тварями. Она повернулась и опять полезла на вершину холма, в полутьме несколько раз пропустив удобные скальные полки, так что по меньшей мере дважды едва не погибла, с трудом удержавшись на склоне.

Двигайся, двигайся… Она была странно и необъяснимо уверена, что стонущие существа не просто воют ради собственного развлечения, но охотятся… на кого-то. Быть может и на Рени, если ей так не повезло. Или, возможно, предостерегают друг друга о надвигающейся опасности, что не намного лучше.

От холодного ветра кожа окоченела, и, неловко поднимаясь по склону, она не чувствовала бесчисленные царапины и толчки, но холод высасывал из нее силы и она точно знала, что не в состоянии долго двигаться так быстро. Крик одной из тварей вроде стал дальше, но отвечавший стон не стал тише, только громче. Рени бросила взгляд назад и немедленно пожалела об этом. Что-то бледное двигалось вдоль склона, принюхиваясь к ее следам.

Едва видимое через полумрак, оно колыхалось и трепетало, как человек, завернутый в простыню, но казалось крупным и пугающе чужим. Постоянно меняющиеся тени двигались по призрачному облику — ужасный намек на лицо, то появляющееся, то уплывающее. Пока она, замерев от ужаса, глядела на ужасную тварь, в середине теней открылась неровная дыра, откуда вылетел траурный вибрирующий стон. Тварь на вершине холма ответила, дальше от нее, но не достаточно далеко. Рени изо всех сил бросилась вдоль склона, пожертвовав осторожностью ради скорости. Звук преследователей наполнил ее сердце ледяным ужасом. Лучше уж оступиться и разбиться насмерть, упав с холма, чем допустить, чтобы тебя схватила эта бледная бесформенная тварь.

И ее желание почти исполнилось, когда ее нога провалилась через подстилку из упавших веток, которые она посчитала твердой землей. Потеряв равновесие, она взмахнула руками, упала и покатилась