– Вы были близки? – спросил Фред. В четырех окнах были тексты и таблицы, в пятом – фотография, окаймленная рисованной рамкой. Джорджина Риан, смеющаяся, в фиолетовом платье с золотистой эмблемой салона – силуэтик Будды и два распростертых крыла… Браун рассеянно сдвинул страницы так, чтобы они закрыли фото.
– Что, близки?.. Нет, я только ухаживал за ней. Джорджи такая… солнечная девушка. Ну да, я… был влюблен, наверное… Хотя никогда не говорил о ней с коллегами, они бы меня со свету сжили. Представляете, все эти шуточки про интеллектуалов и плебеев… Дурак. Может, она замечала это и поэтому не хотела…
Он замолчал, потом добавил невыразительным тоном, как бы про себя:
– Полно срочной работы, а то бы я принял снотворное. Надо поспать.
– Простите, мистер Браун, я понимаю, как вам тяжело. Но позвольте задать вам еще несколько вопросов.
– Да, пожалуйста.
– Как вы, наверное, поняли, мы осмотрели вифон Джорджины. Она отвечала на ваши приглашения, но почему-то стерла сообщения от вас. Вы можете объяснить, почему?
Браун слабо улыбнулся.
– Их не было, офицер. Я писал записки на бумаге, в старинном духе. Надеялся, ей это понравится. – Он взял со стола тонкий маркер и блок желтоватых листков. – Вот, возьмите. Если найдете такие же… у нее дома…
– Последний вопрос: нет ли у вас предположений о том, кто мог совершить убийство? Не рассказывала ли вам Джорджина о каких-нибудь своих конфликтах, возможно, о других мужчинах?
– Ничего конкретного. Говорила, что некоторые клиенты с ней заигрывают, делают разные предложения – она считала, я смешной, когда злюсь. Но имен не называла.
Джузеппе Мауро, также известный как Зепо-Зепо, не отвечал на звонки, пришлось навестить его без предварительной договоренности. На сигналы дверного звонка тоже никто не отзывался минут пять. Наконец на двери засветился экран переговорного устройства, явив синие космы и сверкающую улыбку ай- джея.
– Что тебе нужно, деточка?
– Задать вам несколько вопросов по поводу убийства Джорджины Риан из «Джоса и Ангела», – злорадно произнес Фред, предъявляя видеокамере полицейскую карточку. Дверь открылась мгновенно, но он еще успел заметить на экранчике, как исчезает улыбка.
Мауро запахивал на груди халат тигровой расцветки. Сейчас он выглядел не таким чокнутым, как на фото и в видеозаписях, может, потому, что в глазах у него не было этих дурацких радужных линз. Глаза оказались светло-карими и смотрели совершенно трезво.
– Повторите, пожалуйста, офицер. Маленькую Джину убили?
– Вчера, около девяти.
– Ох, намамидабудда… Но… она же мне только вчера работала ногти… – Красавец согнул пальцы, оглядывая крючкообразные когти кобальтового цвета, потом растерянно перевел взгляд на Фреда.
– Когда она делала вам маникюр, она была еще жива, – успокоил его Фред. Зепо-Зепо, не оценивший полицейского юмора, отчаянно замотал головой (лес синих перьев закачался, как от бури).
– Ужас, ужас… Пойдемте, присядем на что-нибудь, вы мне всё расскажете.
Нет уж, деточка, это ты мне всё расскажешь, подумал Фред.
Студия под стать хозяину. Здесь была и статуя индийской танцовщицы, обтянутая гигантским антикварным презервативом, и куча пестрых шкур на полу, и карминно-красная барная стойка, и кресла в форме розовых рук – сидеть предлагалось на пухлых ладошках, и доска для дартса – большая, в человеческий рост, с человеческим силуэтом. Две стрелки торчали на месте глаз, третья – чуть ниже пояса.
– Джина, детка… Понимаете, я хожу в этот салон уже три года. Я хорошо ее знал, как и остальных девушек…
– Можно уточнить, насколько хорошо вы ее знали?
– Насколько хорошо? – Ай-джей свел густые брови, словно над чем-то серьезно задумался. Если смотреть на его левый, нетатуированный профиль, он казался почти обычным человеком – смуглый красавец-латино, ранние тонкие морщины на подвижном лице. – Ну, я думаю, что… А а! Да, мы с ней трахались, вас ведь это интересует? Но давно и всего два раза. Последний раз зимой прошлого года, как раз был Валентинов день, ее что-то огорчило, и я… Ну что вы так смотрите, офицер? Это то, чего от меня ждет аудитория. Я человек-подарок, человек-мечта. Вот вы – человек-правосудие, а я человек-мечта. Такая работа. Вообще, я и с Элен, и с Гердой, и с Фэй… нет, с Фэй еще нет… Короче, у меня со всеми девочками хорошие отношения.
– Не сомневаюсь. Она вам не рассказывала, не было ли у нее в последнее время каких-нибудь конфликтов, огорчений? Не обижал ли ее кто-то или, наоборот, обижался на нее?
– Тот важный тип из «Софт-Клининг», Саймон Как-Там-Дальше, – немедленно ответил Зепо-Зепо. – Что за фирма, не знаю, компьютинг или пылесосы. Все девочки об этом говорили. И обижался, и обижал. Звал Джину поужинать, она отказалась. Он как не понял, снова позвал, она снова отказалась. И больше он ее не приглашал, а каждую неделю записывался к ней и каждый раз жаловался на обслуживание. Наверное, хотел, чтобы у нее накопилось достаточно минусов для увольнения, такая офисная месть – ха! (Ай-джей сделал неприличный жест – благодаря маникюру получилось устрашающе.) Я каждый раз ставил ей два плюса.
По номеру кандидата в мэры отвечал автоматический секретарь («Оставьте, пожалуйста, ваши данные, и мистер Карпентер свяжется с вами в течение суток»). К счастью, тупое устройство отреагировало на «приоритет ноль», Карпентер отозвался и сразу же пригласил детектива зайти.
Узнав о причине визита, кандидат в мэры притушил предвыборную улыбку и опечалился – пристойно и умеренно, однако, по мнению компьютера, искренне. Стол у него в кабинете стоял совсем не такой, как у журналиста – натуральное полированное дерево в тон обивке на стенах, никаких встроенных тач-скринов и клавиатур. Электронные страницы и накопители на этом обширном столе были разложены ровными рядами, а на углу приютилась чашка с засохшей кофейной гущей.
– Господи, какой кошмар. Знаете, мистер Островски, иногда, когда я просматриваю ленту происшествий, начинаю думать: зачем я ввязался в это дело с выборами? Если нам улыбнется удача, то с момента вступления в должность отвечать за всё это буду я.
– Я думаю, мэр первым делом спросит с полицейского управления, – улыбнулся Сергей. – А мы, конечно, попросим вас о содействии.
– Спрашивайте, я постараюсь помочь. Единственное, если вы не возражаете – когда будете давать пояснения для прессы, не упоминайте моего имени.
– До пояснений прессе пока далеко, но я буду иметь в виду. Вы хорошо знали Джорджину Риан?
– Эту девушку? Нет, совсем не знал: вчера увидел ее впервые. Я раньше не посещал этот салон, ходил стричься в ближайший к моему дому. Я не ценитель этих услуг, ничего в них не понимаю.
– Можно узнать, почему вы все-таки пошли к «Джосу и Ангелу»?
– Потому что сегодня я участвую в пресс-конференции. Мне объяснили, что я должен буду выглядеть безупречно, по высочайшим стандартам, и обычной стрижкой не отделаюсь. Посоветовали сделать маникюр, отполировать ногти – руки будут снимать крупным планом. А я даже не знал, что мужчинам это делают! – Карпентер улыбнулся и тут же снова помрачнел. – Пока никаких предположений, кто мог это совершить?
– Пока только предположения. Еще один вопрос: свидетели сказали, что вы покидали салон и возвращались.
– Да, мне позвонили из штаба партии. Наверное, можно было пригласить человека зайти в салон, но, откровенно говоря, мне было не совсем удобно в этой обстановке. Я предпочел выйти и переговорить с ним в машине.
– О чем был разговор?
