образом в ней и по подобию, и умственно почитается поклонением Христос, теперь так, а в будущем веке лицом к лицу, когда мы будем, как говорит премудрый Дионисий, и исполняться пречистым созерцанием видимого Его Богоявления, озаряющего нас светлейшими лучами, подобно тому, как учеников при Божественном Его Преображении, и участвовать в Его духовном сиянии бесстрастным и невещественным умом [ [190]].
Это в недостаточной или достаточной мере зависит от нас. Вас же увещеваю в беседах о Боге вести рассуждения благоговейно и внимательно и искать истины или своими силами или при помощи других, далеко отогнав распри, равно как и исправить, если в сказанном мной окажется что–нибудь ошибочным, ибо я малоумен и грешен.
Теперь я посылаю письмо вам всем вместе, а не каждому порознь, не из презрения или по небрежности, нет. Как я могу презирать внутреннее мое и исповедников Христовых, за которых я готов скорее проливать свою кровь вместо чернил и отдать плоть вместо хартии и каждый день, если б было можно писать вам и говорить с вами? И не потому пишу, чтобы вы сами по себе не были утверждены, — я знаю, какая у вас крепость от Бога, и убежден в этом, — но удовлетворяя собственной любви и исполняя заповеданный долг. Причина в том, что мы заключены под стражу еще более строго, так как мы недавно переселены из восточных стран во фригийские, в Смирну, о чем вы уже и слышали, и в том, что мы давно не получали ответных писем, и еще в том, что для равных друг другу подвижников может быть достаточно одного письма.
Итак, братия мои, воспоем и ныне благодарственную песнь, ибо мы удостоились служить Богу Живому и Истинному, и не только это, но и страдать за Него, что славнее всякой славы и радостнее всякой радости. Ибо за что вы страдаете? Не за Христа ли? Вы исповедуете, что Христос стал Человеком, что Он по плоти истинно описуем, следовательно, может быть изображаем на иконе. И принятие этой иконы есть удостоверение в Его воплощении, а при уничтожении и отвержении ее очевидно уничтожается и отвергается и Его вочеловечение.
Так как
Но не увлекут они крепких и утвердившихся в неизменной истине. Не избежали они и обличения от верховного престола Церкви [ [192]], как это случилось, и вы знаете.
У нас все было безопасно и твердо и прежде прибытия западных, но от этого все еще более утвердилось, дабы мы знали, что Бог печется и о нынешнем роде, как и о родах древних, и представлено явное свидетельство того, что Ему чужды отвергающие икону. Ибо, если они отторглись от верховного, то отторглись и от трех других патриархов, а следовательно, и от Христа, их Главы. Нужно плакать и сетовать о них, а нам весьма и весьма радоваться.
Будем же, возлюбленные, переносить скорби заключения под стражей и еще ожидаемые искушения: ежедневную смерть, мученичество, подвижничество, — пока не настанет время мира, которое Господь признает подоспевшим и для окончания испытаний исповедникам, и для воздаяния неверующим. Пусть день идет за днем в терпении и бодрости, рука занимается каким–нибудь делом, уста поют, тело покоряется, ум внимает самому себе, не отворяя двери страстям, чтобы заключение под стражу было просторным, благотворным, приятным, как будто в чертогах Христовых, иначе будет наоборот.
К вам обращена вера находящихся вне, мужей и жен, монахинь и монахов. И справедливо, ибо вы, по благодати Христовой, — свет Византии, или, можно сказать, всего мира. Впрочем, будем наблюдать за диаволом, примешивающим плевелы к пшенице, и веятельным решетом разума удерживать веру, а страсти отбрасывать, чтобы душевная нива не потерпела вреда. И у великого Павла были возлюбленные: Аппия (Флм.1:1), Персида (Рим.16:12), и Еводию он увещевает, и Синтихию убеждает
Так и мы, братия мои, будем приветливо обращаться с преданными нам подобно тем, чтобы и Бог прославлялся, и мы просвещались, а не рассеивались и не смущались. Дошел до меня слух о вас троих, что вы соединились по случаю обращения бедного Леонтия, и прославил я, грешный, Бога и за его усмирение, если только он останется таким, и за ваши подвиги, ибо вы, как бы три святых отрока из огненной печи, вышли невредимыми из тяжких темниц, поразив мучителя. Но, доблестные мои, подвизайтесь еще и будьте готовы к искушениям даже до крови.
Таков закон мученичества. Да будут благословенны ободряющие вас и извне, и находящиеся рядом с вами, и внешние! Мы, несчастные, опять были бичуемы, но приняли это с благодарностью, и еще более благодушествуем. Поэтому вы не беспокойтесь о нашем смирении, но лучше радуйтесь и молитесь, чтобы мы имели силу во всем, и переносили все, причиняемое властителями, и выносили нападения невидимого врага, вместе с братом Николаем, который усерднейше приветствует вас. Поминайте воздыхания мои. Благодать с вами. Аминь.
Сверх ожидания и, однако, согласно с ним я получил письмо твое, почтенный сын. Первое — по причине строжайшего заключения под стражей по приказанию императора, а второе — по беспредельной благости Человеколюбивого Бога, ради вас, святых, благоустраивающего дела и нас, грешных, хотя люди стараются делать притеснения нам. Что же я скажу или что подумаю, несчастный, как не следующее:
Во–вторых, когда я прочитал письмо, я избавился от недоумения, узнав, что твое содержание под стражей таково, как ты известил. Я и прежде знал, что ты заключен один. Благодушествуй, брат, и радуйся, ибо в какой мере избыточествуют страдания Христовы в тебе и мыслящих и поступающих одинаково с тобой, в такой мере будет и утешение, и награда, и слава. Как открылись бы избранные сосуды, если бы не было соблазнов по попущению от Бога, показывающего, каковы производящие их, — ибо они являются как бы плевелами, соблюдаемыми для сожжения в вечном огне, — и испытывающего терпящих искушения, которые, подобно солнцу, воссияют в царстве небесном?
Итак, не удивляйся тому, что происходит каждый день, если один взят, другой заключен под стражу, одна подверглась бичеванию, другая отправлена в ссылку, и прочее. Еще немного — и придет время воздаяния. Прочитал я присланное тобой, и, возблагодарив Бога, послал назад.
Об авве Игнатие скажу: жаль, если он погиб! Это весьма любезный человек. Хорошо ты сделал, доставив врачевство кающемуся. Данного тобой, сын мой, достаточно. Я, несчастный, молюсь о возвращении его в прежнее состояние, и я получал от него приношения. По отношению к брату Анатолию я, смиренный, испытываю сожаление, ибо и ты любишь его. Поэтому осмеливаюсь сказать: пусть будет дано ему облегчение еще на год, так, чтобы по прошествии двух лет он причастился Святых Таин.
Те из усопших братий, которых гонения сделали совершенными сынами Света, превышающего свет, да молятся о нас! Умерших иначе, как ты известил, постигла жалкая кончина по грехам моим. Таков особенно Севериан. Впрочем, и из неустройства получается благоустройство у тех, кто заботится об этом. Пусть же происходят словесные исследования, когда придет кто–нибудь, хотя бы и из противников, чтобы от столкновения, как от трения камней, исторгался свет истины. Так и теперь ты предлагаешь следующее.
В некоторых повествованиях встречаются иконы с надписями: «Божество», «Господство», «Царство». Очевидно, ты говоришь об иконе Христовой. Как же это? Такие слова употребляются, когда говорят вообще о Троице, а не об одном Ее Лице в отдельности. Хотя и каждое Лицо Божества называется Богом и Господом, но не просто Божеством или Господством. Например, говорится:
