добро, после каждого падения все менее и менее остается его в нас, значит, все менее и менее остается места, куда низойти может благодать, чтобы восстановить нас. Что удивительного, что наконец в рабстве греху мы истратим и все свое добро, и таким образом потеряем всякую возможность восстания!
Частое падение в грех образует привычку грешить, которая вяжет бедную душу и тирански держит ее у себя в рабстве. Пусть даже один грех обратится в привычку - он всю душу пленит, всею ею возобладает мучительски. Посмотрите, что делает паук со своею добычею? Часть за частью он опутывает ее тою же тонкою паутинкою, пока запутает всю; после этого жертва его хоть и делает некоторые движения, но они уж не сильны освободить ее. Так и грех, к которому частыми падениями привыкает человек: часть за частью поражает он в нем, пока исполнит собою и тело, и душу и пока не поработит его себе. Потом хоть и приходит иногда человеку на мысль бросить грех, но видя, как он запутан в нем, уже не решается поднять руку, чтоб выпутаться, и говорит отчаянно: 'Куда уж мне бороться с грехом!' Так язычники, как пишет святой апостол, в нечаяние вложшеся предаша себе студодеянию в делание всякия нечистоты (Еф.4:19). Так евреи, заморенные рабством египетским, даже тогда, когда Моисей от лица Божия принес им обещание свободы, не верили, чтоб это могло исполниться.
СТОЯНИЕ И ШЕСТВИЕ ВПЕРЕД В ХРИСТИАНСТВЕ
Есть люди, которые, не умея согласить неподвижность в христианстве с обязательным для христиан стремлением вперед, впадают в ошибку, пагубную для них и опасную для других. Вместо того, чтобы в стремлении вперед обновлять себя по образцу христианства, они хотят поновлять христианство по своим прихотям, не себя ему подчиняя, а его к себе приноравливая. Оставаясь тем же, чем есть, они воображают, будто идут вперед и других заманивают идти так же, посредством разных отмен и изменений в христианских порядках и в законах Церкви Божией. Порядок требует, чтоб устроение нас, заповедуемое христианством, оставалось неизменным, чтобы и мы подходили к нему, обновляясь и изменяясь в себе самих по образцу его, а они не себя хотят изменять, а христианство, и тем портят все дело, подрывая всякую возможность к действительному нашему совершенствованию.
Христианство, предлагая нам образец великого совершенства, подает и все потребные к тому средства. Оно есть лествица, возводящая на небо, путь, ведущий в живот, врачевство, исцеляющее все немощи и несовершенства наши. Эта лествица уже утверждена и многих возвела на небо, не перестраивать ее нужно, а восходить по ней. Этот путь уже испытан; он прост, виден для всех и верен. Для какой же надобности тратить время и труды на проложение нового пути или на исправление по-своему уже проложенного? Пролагая новый путь, можно по близорукости направить его в пагубу, а переделывая, только испортить и наделать рытвин и перекопов. Идти надо по указанному пути, а не вопить без смысла: 'Не лучше ли сюда пройти, не лучше ли туда', праздно вперив очи невесть куда или без толку бегая взад и вперед. Врачевство христианства перед целым светом доказало и доказывает свою целительность на всех, кто пользуется им без всякого суемудрого умничанья; было бы непростительною ошибкою покушаться исключить из целительных его составов либо то, либо другое, либо третье. Рецепт этот составлен на небе и приготовляется из небесных веществ. Покушаясь поправить его, земнородные самонадеянно берут на себя дело, совершенно превышающее их силы и пагубное для них. Не исправлять лекарство, а пользоваться надо им в простоте веры, чтобы оздравиться его целительною силою. Понятно, кажется, что значит в христианстве стоять и идти вперед. Содержите христианство все, как оно есть и как оно хранится в Церкви Христовой, и твердо стойте в нем, не покушаясь ни изменять, ни поправлять что-либо; совершенствуйте непрестанно самих себя по образцу его, всячески стараясь достигнуть той меры, какую оно всем указывает, целясь его целительностью, стремясь, куда оно ведет, и неленостно восходя, куда оно возводит.
Но при этом надобно опасаться другого уклонения от правды, не менее пагубного. Иные погрешают насчет того, как должно стоять в христианстве, пребывая в нем неподвижным. По заблуждению, они включают в область неизменного устроения нашего спасения и то, что привзошло в благочестивую жизнь христиан или по потребностям времени, или по ненамеренным ошибкам, или, наконец, по намеренному злоупотреблению, не замеченному и не предотвращенному в свое время. Такие люди походят на тех, которые, находясь при дороге прямой и истинной, запутались в прилипчивую траву и вертятся на одном месте, воображая, что делают важное для себя и для других дело, и тяжесть ненужных уз и сопряженных с тем неприятностей считая ценными в очах Божиих подвигами веры и благочестия. Эти люди только образ благочестия имеют, силы же его отвергаются; это облацы безводни, от ветр преносими (2Пет.2:17), хоть издали и кажутся несущими благотворное орошение. Заграждая самим себе путь, сами себя томя голодом и жаждою, изобретая непитающую пищу и ненапояющую воду в виду истинного Дома Премудрости, в котором уготована обильная трапеза, предлагающая истинное брашно и истинное питие, они лишают себя чрез то истинно животворных сил и питательных соков - стоят и чахнут.
ТРЕЗВЕНИЕ И БЛАГОРАССМОТРЕНИЕ
Два бдительных стража должен иметь воин Христов: трезвение и благорассмотрение.
Трезвение - понятно, но относительно благорассмотрения как узнать, что встретится в продолжение дня, и какие, потому, движения могут породиться в душе при различных встречах?
Конечно, всего предугадать нельзя, но многое можно предвидеть, особенно тем, у которых дела дня идут более или менее определенным порядком. Идя в какой-либо дом, можно наперед представлять, кого придется там встретить, о чем может быть речь и прочее, и потому полагать наверное, тщеславие или гнев, или другая какая-либо страсть будет там возбуждаема, и вследствие того готовиться к отпору. Пусть ничто из этого не встретится, но уж одно предположение будет держать душу в бдительной осторожности, а это много значит. Иной, пожалуй, скажет: 'Да я тогда и придумаю, как поступить, когда встретится то или другое'. Конечно, так, но может случиться и то, что прежде, чем возьметесь вы за соображение, сердце уже загорится страстью и одолеть ее, может быть, не будет уже возможности. Последнее обстоятельство более всего и делает необходимым предварительное приготовление себя к встрече с разного рода случаями. Много испытавшие и во многих случаях оставшиеся победителями легко выдерживают себя, что ни встретилось бы им, потому что, по многоопытности своей, они на все готовы, а начинающим лучше приготовляться наперед.
Для встречи непредвиденных случаев, выходящих из круга обычных дел, хорошо упражняться в намеренной мысленной брани; именно, при спокойном состоянии души представлять себя под влиянием тех или других чувствований и сердечных движений и тут же соображать, какой дать им отпор, или как поворотить душу на добрый лад. Например, в таком-то случае может подняться гнев от речей, от взора, от суждений - его надо укрощать такими и такими соображениями; там-то может возбудиться зависть - ее надо прогнать так и так, и прочее. Если провесть сквозь такого рода упражнения все неправые чувствования и движения, то едва ли какая вспышка страсти может застать нас врасплох или неготовыми. Упражнение такого рода приучает душу к изворотливости, или к сгибам, противоположным коренным наклонностям сердца, так что, приобретши к сему навык, можно без особенного затруднения переходить из страстного состояния в бесстрастное, а в этом-то и победа, или избегание брани, в этом-то и благорассмотрение.
УСТАВ ЦЕРКОВНЫЙ
Хотите упорядочить свой внешний образ жизни - возьмите устав Церкви Святой, вникните в него хорошенько, и вы найдете, что им определяется наше поведение во всех, можно сказать, его подробностях. Тут определены пища, труд, отдых, пребывание дома и в храме, дела дня и ночи, словом - все. Например, вы пришли в храм: уставом уже определено, как надо стоять вам в храме, именно - тихо, не говорить, не зевать по сторонам, а внимать тому, что читают и поют. Садитесь за стол - в уставе указано, что и когда
