обладающие определённой профессией, прекрасно осознают свою зависимость от директив потребителей. Каждодневный опыт учит их тому, что при капитализме их основной обязанностью является обслуживание потребителей. Те специалисты, которые не в состоянии понять основополагающие социальные проблемы, глубоко презирают это «рабство» и хотят освободиться от него. Бунт специалистов с ограниченным мировоззрением является мощной силой, подталкивающей ко всеобщей бюрократизации.
Архитектор должен приспосабливать свои проекты к пожеланиям тех, для кого он строит дома, или – применительно к многоквартирным домам – к запросам домовладельца, желающего иметь здание, которое понравилось бы будущим квартиросъёмщикам и в котором поэтому легко было бы сдать квартиры. Нет нужды выяснять, прав ли архитектор, считающий, что он лучше знает, как должен выглядеть красивый дом, чем невежественные непрофессионалы, которым недостаёт хорошего вкуса. Возможно, он бесится от ярости, когда бывает вынужден портить свои великолепные проекты, чтобы угодить заказчикам. И
Этот архитектор был бы чрезвычайно обижен, если бы кто-то назвал его будущим диктатором. Моя единственная цель, – мог бы возразить он, – приносить людям радость, предоставляя в их распоряжение более красивые дома; эти люди слишком невежественны, чтобы знать, что больше всего будет способствовать повышению их благосостояния; о них должен позаботиться специалист, находящийся под покровительством государства; следует принять закон, запрещающий строительство некрасивых зданий. Но давайте зададимся вопросом, кто должен решать, какой архитектурный стиль следует считать хорошим, а какой плохим? Наш архитектор ответит: «Конечно, я, знаток своего дела». Он смело отметает тот факт, что даже среди архитекторов существуют значительные расхождения относительно стилей и их художественной ценности.
Мы не хотим специально подчёркивать, что наш архитектор при бюрократической диктатуре, и особенно – при тоталитаризме, не будет волен строить в соответствии со своими собственными идеями. Ему придётся подчиняться вкусам своего бюрократического начальства, а те будут зависеть от капризов верховного диктатора. В нацистской Германии архитекторы не свободны. Они должны приспосабливаться к замыслам неудавшегося художника Гитлера.
Гораздо важнее следующее. В сфере эстетики, так же как и во всех других сферах приложения человеческих сил, не существует абсолютных критериев, определяющих, что прекрасно, а что нет. Если человек заставляет своих сограждан подчиняться его представлениям о ценностных нормах, он вовсе не делает их счастливее. Они сами решают, что приносит им счастье и что им нравится. Вы не сделаете более счастливым человека, который хочет пойти на представление «Ирландской розы», если вместо этого заставите его пойти на великолепную постановку «Гамлета». Вы можете издеваться над его плохим вкусом. Но только сам он является верховным судьёй в том, что касается его собственного удовлетворения.
Диетолог с диктаторскими замашками хочет, чтобы его сограждане ели в соответствии с его собственными представлениями об идеальном питании. Он хочет обращаться с людьми так же, как животновод обращается со своими коровами. Он не в состоянии понять, что питание не самоцель, а средство достижения других целей, фермер кормит свою корову не для того, чтобы сделать её счастливее, а ради определённой цели, которой может служить хорошо откормленная корова. Существуют различные системы кормления коров. Которую из них он выберет, будет зависеть от того, хочет ли он получить как можно больше молока, или мяса, или чего-то ещё. Каждый диктатор намеревается разводить, выращивать, кормить и приучать своих сограждан так же, как животновод обращается со своими коровами. Его цель не сделать людей счастливее, а привести их в такое
