существуют «материальные производительные силы», т.е. технологическое оборудование человеческих производственных усилий, инструменты и механизмы. Никакие вопросы об их происхождении не допускаются; они есть – и всё; мы должны предположить, что они упали с неба. Эти материальные производительные силы заставляют людей вступать в определённые производственные отношения, которые не зависят от их воли. Эти производственные отношения далее определяют правовую и политическую надстройку общества, а также религиозные, художественные и философские идеи.
Как будет отмечено ниже, любая философия истории должна продемонстрировать механизм, посредством которого высшая сила побуждает индивидов идти именно по тому пути, которые непременно приведут человечество к поставленным целям. В системе Маркса для ответа на этот вопрос предназначена доктрина классовой борьбы.
Неустранимая слабость этой доктрины заключается в том, что она имеет дело с классами, а не с индивидами. Требуется показать, каким образом индивиды побуждаются к таким действиям, чтобы человечество в конце концов достигло пункта, который намечен для него производительными силами. Маркс отвечает, что поведение индивидов определяется осознанием интересов своего класса. Всё равно необходимо объяснить, почему индивиды отдают предпочтение интересам своего класса перед своими собственными интересами. Пока мы воздержимся от вопроса, а как индивид узнаёт, в чём состоят подлинные интересы его класса. Но даже Маркс не может не признать, что между интересами индивида и интересами класса, к которому он принадлежит, существует конфликт <так, мы читаем в «Манифесте Коммунистической партии»: «Эта организация пролетариев в класс, и тем самым – в политическую партию, ежеминутно вновь разрушается конкуренцией между самими рабочими». (Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 433.)>. Он проводит различие между классово сознательными пролетариями, т.е. теми, кто ставит интересы своего класса выше своих личных интересов, и теми, кто таковыми не являются. Он считает, что одна из целей социалистической партии – пробудить классовое сознание в той части пролетариата, которая не является стихийно классово сознательной.
Маркс запутывает проблему, смешивая понятия касты и класса. Там, где существуют сословные и кастовые различия, все члены каждой касты, кроме самой привилегированной, имеют один общий интерес, а именно – уничтожить правовые ограничения своей собственной касты. Всех рабов, например, объединяла кровная заинтересованность в отмене рабства. Но таких конфликтов не существует в обществе, где все граждане равны перед законом. Против выделения различных классов среди членов такого общества нельзя выдвинуть никакого логического возражения. Любая классификация логически допустима, как бы произвольно ни был выбран признак классификации. Но абсурдно классифицировать членов капиталистического общества в соответствии с их положением в схеме разделения общественного труда, а затем отождествлять эти классы с кастами сословного общества.
В сословном обществе индивид наследует кастовую принадлежность от своих родителей, на протяжении всей своей жизни он остаётся в своей касте, и его дети рождаются её членами. Только в исключительных случаях удача может поднять человека в более высокую касту. Для подавляющего большинства каста неизменно определяет их положение в жизни. Классы, выделяемые Марксом в человеческом обществе, имеют другую природу. Их состав колеблется. Принадлежность к классу не является наследственной. Она
