капитализм и отстаивают либо социализм, либо интервенционистскую политику, которая неминуемо должна привести к установлению социализма. Но, разумеется, христианская церковь не может согласиться с разновидностью социализма, враждебной христианству и стремящегося к её запрещению. Церковь непримиримо противостоит антихристианским аспектам марксизма. Она пытается отделить свою программу социальных реформ от марксистской программы. Изначальную порочность марксизма она видит в материализме и атеизме.
Однако, борясь с марксистским материализмом, апологеты религии не понимают сути. Многие из них смотрят на материализм как на этическую доктрину: людям
Не более разумны и возражения, выдвигаемые против марксистского материализма теми, кто выбирает определённые исторические события (распространение христианства, крестовые походы, религиозные войны) и триумфально утверждает, что им невозможно дать материалистического истолкования. Любое изменение обстоятельств оказывает влияние на структуру спроса и предложения различных материальных вещей и тем самым на краткосрочные интересы некоторых групп людей. Поэтому можно показать, что некоторые группы в краткосрочном периоде получили выгоду, а некоторым в краткосрочном периоде был причинён ущерб. Следовательно, защитники марксизма всегда в состоянии указать на то, что тут замешаны классовые интересы, и тем самым свести на нет выдвинутые возражения. Разумеется, этот метод доказательства правильности материалистической интерпретации истории целиком и полностью ошибочен. Вопрос не в том, нанесён ли ущерб групповым интересам; им неизбежно всегда наносится ущерб, по крайней мере в краткосрочном периоде. Вопрос в том, было ли стремление данной группы к наживе причиной обсуждаемых событий. Например, определялись ли воинственность и войны нашего века краткосрочными интересами военной промышленности? Исследуя эти проблемы, марксисты никогда не упоминают, что там, где есть интересы «за», неизбежно есть также и интересы «против». Они никогда не объясняют, почему последние не преобладают над первыми. Но «идеалистические» критики марксизма по своей тупости не сумели вскрыть ни одной из ошибок диалектического материализма. Они даже не заметили, что марксизм прибегает к интерпретации классовых интересов, основываясь только на явлениях, которые широко осуждаются как негативные, и никогда не имеет дело с явлениями, которые всеми одобряются. Если военные действия приписываются козням военного капитала, а алкоголизм – козням алкогольной промышленности, то чтобы быть последовательным, необходимо приписывать чистоту – замыслам производителей мыла, а расцвет литературы и образования – интригам издательской и полиграфической отраслей. Но ни марксисты, ни их критики даже не задумались над этим.
Самое замечательное, марксистская доктрина исторических изменений никогда не подвергалась никакой разумной критике. Она смогла добиться триумфа потому, что её противники не вскрыли её ошибок и внутренней противоречивости.
Насколько превратно люди понимают марксистский материализм, показывает распространённая практика соединения марксизма и психоанализа Фрейда [29]. В действительности, невозможно представить более резкого контраста, чем между этими двумя доктринами. Материализм стремится свести психические явления к материальным причинам. Психоанализ, наоборот, исследует психические явления как автономную область. Если традиционная психиатрия и неврология пытаются
