играют роли. Более высокие издержки производства означают, что для получения результата, достигнутого противником, который производит надлежащий продукт, потребуется большее количество труда и материальных факторов производства. Это равносильно расточительству дефицитных факторов производства, материальных ресурсов и рабочей силы. Такое мотовство в условиях мира приводит к понижению уровня жизни, а в условиях войны сокращает запас товаров, необходимых для ведения военных действий. При современном состоянии технологического знания будет лишь незначительным преувеличением сказать, что все можно произвести из всего. Но самое главное это из огромного множества возможных технологий выбрать те, которые обеспечивают максимальный объем производства при минимальных затратах. Любое отклонение от этого принципа автоматически наказывается. Во время войны последствия столь же неблагоприятны, как и в мирное время.
В такой стране, как Соединенные Штаты, мало зависящей от ввоза сырья из-за рубежа, можно повысить состояние готовности к войне, организовав производство заменителей, например, синтетической резины. Отрицательные последствия по сравнению с получаемыми выгодами будут незначительными. Но для такой страны, как Германия, было роковой ошибкой считать, что она сможет победить с синтетическим бензином, синтетической резиной, эрзац-текстилем и эрзац-жиром. В обеих мировых войнах Германия находилась в положении портного, воюющего с человеком, который снабжает его хлебом. Со всей их жестокостью нацисты не могли изменить этого факта.
4. Бессмысленность войны
От животных человек отличается тем, что осознает выгоды, которые можно извлечь из сотрудничества, основанного на разделении труда. Человек обуздывает свой врожденный инстинкт агрессии, чтобы сотрудничать с другими человеческими существами. Чем больше он хочет улучшить свое благосостояние, тем больше он должен расширять систему разделения труда. Соответственно, он должен все больше и больше ограничивать сферу, в которой он прибегает к военным действиям. Возникновение международного разделения труда требует полного отказа от войны. Такова суть философии laissez faire манчестерской школы.
Разумеется, эта философия несовместима с государственничеством. В этом контексте на государство общественный аппарат насильственного угнетения возложена задача защиты ровного функционирования рыночной экономики от атак асоциальных индивидов и банд. Его функции необходимы и полезны, но они играют чисто вспомогательную роль. Нет никаких причин обоготворять полицейскую власть и приписывать ей всемогущество и всеведение. Есть вещи, которые она не может выполнить. Она не может чудесным образом ликвидировать редкость факторов производства, сделать людей богаче, повысить производительность труда. Все, на что она способна, это помешать бандитам разрушить плоды усилий тех людей, которые стремятся способствовать повышению материального благосостояния.
Либеральная философия Бентама и Бастиа еще не завершила свою работу по устранению торговых барьеров и вмешательства государства в экономическую жизнь, когда набрала силу фальшивая теология божественного государства. Попытки улучшить условия жизни наемных рабочих и мелких фермеров с помощью государственных декретов потребовали все больше и больше ослаблять узы, связывающие отечественную экономику с экономиками других стран. Экономический национализм, необходимое дополнение внутреннего интервенционизма, причиняет ущерб интересам других народов и тем самым порождает международные конфликты. Это наводит на идею исправить это неудовлетворительное положение дел с помощью войны. Почему могучая держава должна терпеть вызов менее сильной страны? Разве это не дерзость со стороны маленькой Лапутании причинять вред гражданам большой Руритании посредством пошлин, миграционных барьеров, валютного контроля, количественных торговых ограничений и экспроприации руританских инвестиций в Лапутании? Разве не лучше будет для Руритании просто сокрушить ничтожные вооруженные силы Лапутании?
Такова была идеология германских, итальянских и японских милитаристов. Следует признать, что они были последовательны с точки зрения новых неортодоксальных учений. Интервенционизм порождает экономический национализм, а экономический национализм порождает воинственность. Если людям и товарам мешают пересекать границы, то почему армиям не проторить для них путь?
С того дня, как Италия в 1911 г. напала на Турцию, столкновения стали постоянными. Почти всегда где-то в мире шла стрельба. Заключавшиеся мирные договоры фактически являлись всего лишь соглашениями о перемирии. Более того, они касались только армий великих держав. Некоторые малые страны постоянно находились в состоянии войны. Все это дополнялось разорительными гражданскими войнами и революциями.
Как далеки мы сегодня от правил международных законов, разработанных в эпоху ограниченных военных действий! Современная война безжалостна, она не щадит беременных женщин и младенцев; она убивает и разрушает без разбора. Она не уважает права нейтральных государств. Миллионы убиты, обращены в рабство или изгнаны из обжитых мест, где их предки жили веками. Никто не может предсказать, что случится в следующей части этой бесконечной битвы.
Это не имеет ничего общего с атомной бомбой. Корень зла не в разработке нового, более смертоносного оружия. Он в духе завоеваний. Вполне возможно, что ученые откроют методы защиты от атомного оружия. Но это ничего не изменит, а лишь продлит на некоторое время процесс полного разрушения цивилизации.
Современная цивилизация является продуктом философии laissez faire. Ее невозможно сохранить в условиях господства всемогущества государства. Государственничество многим обязано учению Гегеля. Можно оставить без внимания многие непростительные ошибки Гегеля за его чеканную фразу о бессилии победы
XXXV. ПРИНЦИП БЛАГОСОСТОЯНИЯ VERSUS ПРИНЦИПА РЫНКА
1. Аргументы против рыночной экономики
Возражения, которые разнообразные школы Sozialpolitik выдвигают против рыночной экономики, основаны на очень плохой экономической теории. Они снова и снова повторяют ошибки, давным-давно вскрытые экономистами. Эти школы выставляют рыночной экономике счет за последствия той самой антикапиталистической политики, которую они сами отстаивают как необходимые и полезные реформы. Они возлагают на рыночную экономику ответственность за неизбежный крах интервенционизма.
