атмосфере операции «Весталка» сгорели, подобно метеору, с треском и в облаке пламени. Подумала и не почувствовала ровным счетом ничего. Ничего, если не считать, что стены вокруг меня раскрылись и осыпались словно невесомые лепестки цветка.
Глаза Сэма казались огромными и темными, словно я ударила его. Фрэнк наблюдал за мной так, что, останься у меня какие-то чувства, я бы наверняка испуганно втянула шею. Но единственным моим ощущением было то, как все мышцы в моем теле расслабляются, словно я вновь восьмилетняя девчушка, которая делает на склоне холма колесо — раз, другой, третий, пока не закружится голова. Или как если бы я нырнула в холодную воду и проплыла целую тысячу миль, ни разу не вынырнув глотнуть воздуха. Я была права: свобода пахнет озоном, грозами и порохом, причем одновременно. Она пахнет снегом, кострами, скошенной травой, у нее вкус морской воды и апельсинов.
Глава 16
Я вернулась в колледж лишь к обеду, но мои друзья все еще сидели в библиотеке. Стоило свернуть в длинный проход между книжными полками, что вел в наш излюбленный уголок, как все четверо как по команде оторвались от книг и отложили ручки.
— Уф-ф! — воскликнул Джастин, издав вздох облегчения, как только я подошла ближе. — Наконец-то ты вернулась. Давно пора.
— Слава Богу, — произнес Раф. — Почему так долго? Джастин решил, что тебя арестовали, но я успокоил его. Сказал, что, по всей видимости, ты сбежала с О'Нилом.
У Рафа сегодня была новая прическа — ради разнообразия он зачесал волосы вверх. Эбби испачкала себе чернилами щеку. Они даже не догадывались, какими красивыми мне кажутся и как близко мы подошли к расставанию. Мне хотелось обнять всех четверых, схватить за руки и крепко сжать.
— Меня продержали там целую вечность, — сказала я. — Может, пойдем пообедаем? Лично я умираю с голоду.
— Что случилось? — поинтересовался Дэниел. — Ты смогла опознать преступника?
— Нет, — ответила я и потянулась к Эбби, чтобы взять рюкзак. — Хотя это, несомненно, тот самый тип, с которым мы подрались ночью. Посмотрели бы вы на его лицо. Такое впечатление, будто он провел десять раундов с Мохаммедом Али.
Услышав мой комментарий, Раф расхохотался и показал большой палец.
— Над чем ты смеешься? — спросила Эбби. — Парень при желании мог в два счета подать на нас за хулиганство. Между прочим, Джастин так и подумал.
— Он не станет ни на кого подавать. Он сказал полицейским, что упал с велосипеда. Так что все прекрасно.
— И ничто не подтолкнуло твою память?
— Не-а.
Я стащила со спинки стула куртку Джастина и помахала ею перед его носом.
— Живо пошевеливайся! Может, сходим в Баттери? Хочется поесть по-настоящему. После полицейских я готова слопать целого слона.
— Ты хотя бы поняла, что сейчас происходит? Они считают, что это и есть тот самый тип, который на тебя напал? Они его арестовали?
— Нет, — ответила я. — Им не хватает улик или что-то вроде того. К тому же они не уверены, что меня пырнул именно он.
Меня так увлекла мысль о том, что Нейлор никого не убивал, что я совершенно не подумала, как эта новость может быть воспринята другими. Неожиданно воцарилось молчание. Все четверо боялись посмотреть друг другу в глаза. Раф даже на мгновение зажмурился.
— Это почему же? — спросил Дэниел. — Насколько я понимаю, подозрение в первую очередь падает на него.
Я пожала плечами:
— Откуда мне знать, как они там рассуждают. Я лишь говорю вам то, что они мне сказали.
— Сколько можно?! — воскликнула Эбби.
Неожиданно она показалась мне жутко бледной. Или виноваты лампы дневного освещения?
— Итак, — подвел итог Раф, — как я понимаю, все бесполезно. Мы вновь вернулись туда, откуда начали.
— Этого мы пока не знаем, — возразил Дэниел.
— А по-моему, все ясно как божий день. Если хочешь, можешь называть меня пессимистом.
Дэниел и Эбби вновь о чем-то допоздна говорили на заднем дворике. На этот раз мне не пришлось на ощупь пробираться в кухню. При необходимости я могла бы, ни разу не споткнувшись, обойти весь дом с закрытыми глазами и у меня под ногами ни разу предательски не скрипнула бы половица.
— Я не знаю почему, — произнес Дэниел. Они сидели на качелях и курили. — И никак не могу понять, что здесь не так. Возможно, мои старые страхи мешают мне ясно мыслить… Но мне как-то тревожно.
— А ты подумай о том, через что ей пришлось пройти, — осторожно возразила Эбби. — Мне кажется, ей хочется одного — как можно скорее все забыть, вернуться к нормальной жизни.
Дэниел посмотрел на нее. Лунный свет отражался в стеклах его очков, так что глаза его были мне не видны.
— Мне почему-то кажется, что ты от меня что-то скрываешь, — сказал он.
Ребенок. Я прикусила губу, моля Бога о том, чтобы Эбби осталась верна нашей женской солидарности.
Она покачала головой:
— Ничего, клянусь тебе.
Дэниел отвернулся, устремив взгляд куда-то на лужайку, и мне показалась, что по лицу его промелькнула какая-то тень — не то усталость, не то печаль.
— Когда-то мы рассказывали друг другу все, — произнес он, — причем еще совсем недавно. Или нет? Неужели мне изменяет память? Мне казалось, что мы пятеро как одна семья и у нас друг от друга нет никаких секретов.
Эбби вопросительно выгнула брови.
— Вот как? А я почему-то совсем не уверена, что все рассказывают друг другу абсолютно всё. Например, ты.
— Если я чего-то недоговариваю, то по очень самым веским причинам.
— Но ведь всегда найдется веская причина что-то утаить. Или я не права?
Лицо Эбби покрылось бледностью.
— Что ж, может, и так, — со вздохом ответил Дэниел. — Это сейчас. А раньше не было.
— Ты и Лекси, — сказала Эбби. — Вы когда-нибудь…
Молчание. Они пристально смотрели друг на друга — так могут смотреть только враги.
— Этим не шутят.
— Вот как? Почему же?
И вновь молчание. Луна зашла за облака, и их лица слились с темнотой.
— Нет, — наконец произнес Дэниел. — Никогда. В принципе я мог бы сказать что угодно, потому что не вижу, при чем здесь это. Да и вообще, ты в любом случае мне не поверишь. Но все-таки повторю — между нами ничего такого не было.
Молчание, в очередной раз. Темноту прорезал, словно метеор, крошечный красный огонек. Кто-то выбросил окурок. Я стояла в холодной кухне, наблюдая за ними сквозь стекло, и мне хотелось крикнуть им: со мной теперь все в порядке. Все успокоится, все придет в норму, дайте только время. А оно у нас есть. Потому что я остаюсь.
В ночи хлопнула дверь. Затем шаги, быстрый топот по деревянному полу. И вновь хлопнула дверь, на
