Но в краткосрочной перспективе (а под этим я подразумеваю следующие 100 лет) я готов утверждать, что мощь США настолько велика и так глубоко увязана с экономическими, технологическими и культурными реалиями, что Америка продолжит свой стремительный рост в XXI в., несмотря на неизбежные потрясения в виде войн и кризисов.
Такая точка зрения не вступает в противоречие с характерной для Америки неуверенностью в собственных силах. Психологически США представляют собой причудливую смесь самоуверенности и уязвимости. Любопытно, что это точное описание душевного состояния подростка, и это именно та стадия, на которой Америка вступила в XXI в. Ведущая мировая держава переживает затянувшийся подростковый кризис, находясь в поисках самой себя, к тому же довершенный невероятной новой силой и иррациональными перепадами настроения. С точки зрения истории США — это совсем юное и поэтому незрелое общество. Поэтому в данный момент не стоит ждать от Америки ничего иного, кроме бравады и отчаяния. А какие еще чувства может испытывать подросток, ищущий себя и свое место в этом мире?
Но если мы думаем о США как о подростке, находящемся в начале своего пути, мы также должны отдавать себе отчет в том, что, несмотря на настоящий имидж, впереди лежит зрелость. Взрослые люди отличаются большей стабильностью и силой, чем подростки. Поэтому было бы логично предположить, что Америка находится на ранней стадии своего могущества. Это еще не полностью цивилизованное государство. Как и Европа в XVI в., Америка по-прежнему — варварское государство (это лишь описание, а не моральное суждение). Ее культура не сформирована. Ее воля определяет многое. Ее эмоции толкают страну в различных, подчас противоположных направлениях.
Существуют три стадии развития культуры. Первая — варварство. Варвары считают, что обычаи их деревни являются законами природы и что каждый, кто живет не так, как они, не достоин даже презрения и должен избавиться от своих заблуждений или умереть. Третья стадия — декаданс, упадок. Декаденты цинично полагают, что нет ничего, что было бы хоть чем-то лучше чего-то другого. Если они кого-то и презирают, так это тех, кто во что-либо верит. Нет ничего такого, за что стоило бы бороться.
Цивилизация — это вторая и самая редкая стадия развития. Цивилизованные люди могут мысленно сопоставить две противоположные идеи. Они считают, что существуют истины, которым приблизительно соответствуют культуры. В то же самое время они всегда помнят о возможности того, что они ошибаются. Сочетание веры и скептицизма изначально подразумевает нестабильность. Культуры переходят от варварского состояния к цивилизации, а затем к декадансу, по мере того как скептицизм подрывает уверенность в себе. Цивилизованные люди ведут выборочную, но эффективную борьбу. Безусловно, в каждой культуре есть люди, стоящие на варварской, цивилизованной или декадентской стадиях, но в разные времена в каждой культуре доминирует одно из таких состояний.
В XVI в. Европа находилась на варварском этапе развития, и уверенность христианства в собственных силах вдохновляла ее на первые завоевания. В XVIII и XIX вв. Европа перешла в цивилизованное состояние, а в ходе XX в. впадала в декаданс. США находятся в самом начале своего культурного и исторического пути. До настоящего времени они были недостаточно последовательны для того, чтобы у них была определенная культура. По мере того как они становятся центром притяжения мира, у них развивается такая культура, которая неизбежно будет в варварском состоянии. Америка — это то место, в котором правое крыло презирает мусульман за их веру, а левое — за их отношение к женщинам. Эти точки зрения, на первый взгляд столь различные, объединяет уверенность в том, что их собственные ценности совершенно очевидно являются лучшими. И, как и все варварские культуры, американцы готовы бороться за свои очевидные истины.
Я говорю это не в качестве критики, во всяком случае, не в большей степени, в какой можно критиковать подростка за то, что он такой, каков он есть. Это необходимая и неизбежная стадия развития. Но Америка — это юная культура, со свойственной ей неуклюжестью, прямотой, порой жестокостью и частыми случаями глубоких внутренних противоречий. Американских диссидентов объединяет только уверенность в том, что их ценности лучшие. Каждая из этих характеристик пригодна для описания США, но, как и Европа в XVI в., Соединенные Штаты, несмотря на кажущуюся неумелость своих поступков, будут действовать с предельной эффективностью.
Американская эра началась в декабре 1991 г., когда распался Советский Союз, сделав США единственной сверхдержавой в мире. Но по-настоящему XXI в. начался через 10 лет, 11 сентября 2001 г., когда самолеты протаранили башни Всемирного торгового центра и Пентагон. Это стало первым серьезным испытанием американской эры. Можно спорить о том, одержали ли США победу в войне с исламскими террористами, но они, безусловно, выполнили свои стратегические задачи. Представляется очевидным и то, что эта война, как и любая другая, приближается к своему финалу, каким бы он ни был.
Люди часто говорят о «длительной войне» и о том, что противостояние США и мусульман будет длиться целое столетие. Как это часто бывает, в данном случае временное явление принимают за постоянное. Вспомните про 20-летние циклы, которые мы обсуждали. Конфликт может перейти в тлеющую фазу, но уже не будет представлять собой стратегической угрозы интересам США. Аль-Каиде не удалось достигнуть своих целей. США преуспели не столько в том, чтобы победить в войне, сколько в том, чтобы не позволить добиться этого исламистам, чего с точки зрения геополитики вполне достаточно. XXI в. начался с крупного успеха Америки, который на первый взгляд казался не только поражением, но еще и осложнялся крайне затруднительной политической и психологической ситуацией.
В 2001 г. Аль-Каида планировала не просто провести атаку на США. Ее целью было продемонстрировать слабость Америки и силу Аль-Каиды. Лидеры этой организации считали, что, показав уязвимость Америки, они подорвут влияние тех правительств исламского мира, которые использовали отношения с США как инструмент стабилизации своих режимов. В таких странах, как Египет, Саудовская Аравия, Пакистан и Индонезия, Аль-Каида хотела свергнуть правительства, так как понимала, что для достижения своих целей ей необходим контроль над национальным государством, а не над одним Афганистаном, который из-за своей слабости и изолированности годился лишь на роль временной базы.
Очевидно, что распад СССР оказал огромное влияние на международную систему. Одно из последствий этого распада было особенно удивительным. Мощный Советский Союз и мощные США фактически обеспечивали стабильность международной системы за счет равенства сил между сверхдержавами. Это было наиболее ярко выражено вдоль границ СССР, где обе стороны находились в состоянии готовности в любой момент начать войну. К примеру, европейские государства из-за холодной войны старались быть «тише воды, ниже травы». Самый незначительный шаг мог привести к войне, поэтому ни Советский Союз, ни американцы не позволяли совершать ничего подобного. В действительности самыми интересными эпизодами холодной войны были те войны, которые так и не начались. Вторжение СССР в Германию не состоялось. Никакие военные операции в направлении Персидского залива предприняты не были. И, что важнее всего, удалось избежать ядерного холокоста.
Очень важно внимательно изучить последние 20 лет. Именно в этот период заложена основа тех событий, которые произойдут в следующие 100 лет. Так что в данной главе я буду больше говорить о прошлом, а не о будущем. Давайте представим, что крах СССР был подобен гигантскому состязанию по перетягиванию каната, в котором одна сторона внезапно обессилела и отпустила канат. Победа осталась за той стороной, которая по-прежнему его держала, но при этом она утратила равновесие, поэтому ее триумф также сопровождался полной неразберихой и расстройством. Канат, который до этого был туго натянут обеими сторонами, внезапно ослаб и стал вести себя непредсказуемым образом. Это было особенно хорошо заметно на границах двух блоков.
Некоторые перемены были мирными. Германия воссоединилась, а государства Балтии вновь стали независимыми, как и Украина с Белоруссией. Чехословакия разделилась на Чешскую Республику и Словакию, пройдя через «бархатный развод». В других странах события протекали куда более бурно. Румыния пережила настоящую революцию, а Югославия полностью распалась.
