крепости ушла уйма денег из и без того скудной казны королевства.
В северо-немецких землях, где находилось сейчас сводное войско формально командовавшего им полковника Бухвальда, стали встречаться представители от вооружённых чем попало крестьян и горожан, которые выражали желание присоединиться к небольшой армии, надеясь на участие в грабеже шведских обозов. Поначалу полковник отказывал им всем, но как-то на марше Саляев спросил датчанина:
— Эрик, зачем вы отказываете этим людям? Вы же сами рассказывали мне о том, что король Кристиан набирал войско из простолюдинов, выдавая им мушкеты?
— Говорил, — согласился Бухвальд. — Но у нас нет времени, чтобы заниматься обучением этого отребья. До Глюкштадта осталось три дневных перехода.
— Не будет лишним иметь ещё две-три сотни человек, — убеждал полковника Ринат. — Тем более у нас есть около пятисот мушкетов ваших драгун.
— Я не дам этим ворам оружие! И ваши мушкеты мне не оставят! — воскликнул Бухвальд. — Неужели ли не понимаете этого?! Если Кристиан озаботился отдельным приказом насчёт вашего отряда, то он после нашего с вами дельца заберёт и мушкеты, и моих солдат…
Ангарец понимающе кивнул и жестом попытался успокоить дана.
— Если они останутся живы… — буркнул Эрик после паузы.
— Я сделаю всё возможное, полковник! — произнёс Ринат. — Жертвы среди воинов у нас не в чести!
Бухвальд удивлённо покосился на своего собеседника и покачал головой, усмехнувшись.
«Не в чести! — хмыкнул он. — Посмотрим, что ты скажешь после пары схваток и груды кровавых тел своих солдат».
Выйдя к Штёру, притоку Эльбы близ самого её устья, отряд, после ночёвки в лесу, переправился на восточный берег небольшой реки и двинулся на юг, к Глюкштадту. Передовые шведские дозоры встретились уже за десяток километров от городка. Крестьяне охотно предупреждали датчан о неприятеле, что стоял небольшими отрядами в селениях, числом от дюжины до трёх десятков солдат. Саляев с трудом признавал в них тех чудо-воинов, о которых говорил ему датский полковник. Эти вояки выглядели не лучше крестьян. Разве что имели на боку шпагу, а изредка и пистоль, да на голове их красовалась шляпа с металлической пряжкой. Многие из них не успевали проснуться, как оказывались пленёнными. А в одной из немецких деревенек один вусмерть упившийся горе-вояка и вовсе отдал концы, когда, еле продрав глаза, увидел перед собой двух скалящихся тунгусов. Из тех шведов, кого оставляли в живых датские солдаты, Саляев отбирал молодых и крепких парней, после чего отправлял их в обоз. Об этом он заранее договорился с полковником. Точнее, договаривался Матвей Шаньгин, толковый и сметливый приказчик архангельского купца Ложкина, который к этому времени стал полноценным ординарцем Саляева.
— И всё же, зачем вам тащить их с собой? — только и спросил Эрик.
— У меня есть приказ от моего князя, — объяснил Саляев. — Я должен привести и посадить на наши земли как можно больше крепких мужчин.
— Рабов? — поднял брови датчанин.
— Нет! — решительно покачал головой ангарец. — Обычных людей, граждан.
— Тогда вам с вашим благородным князем гораздо проще будет бросить клич средь нищих ирландцев или шотландцев. А если поближе — то сойдут и немцы или, коль уже многие ваши солдаты славянского племени — то сорбов, покуда их там не повытаптывали вконец.
— Сорбов? — переспросил Ринат.
— Действительно, Ринат! — рассмеялся полковник. — Откуда в вашей Сиберии знать этих несчастных? Ну да ладно, — продолжил Эрик, — решайте, где остановимся на ночь — или в следующей деревне, а она отстоит недалеко отсюда, либо идём к Глюкштадту.
— Там есть где встать в оборонительном порядке? — спросил Саляев.
— С северной стороны города лесистые холмы, — объяснял Бухвальд. — И если мы не будем приближаться к врагу слишком близко, то утром найдём удобную диспозицию для боя и спустимся на равнину.
— Эрик, крестьяне не преуменьшают сил шведов? — осведомился Ринат, критическим взглядом осматривая колонну всадников, растянувшихся длинной гусеницей по Штёрской долине. — Если вражеское войско и правда составляет три с половиной тысячи воинов, то это довольно удачное соотношение.
— Гарнизон Глюкштадта нас поддержит, — с важным видом кивнул полковник, топорща усы.
Ночью зарядил мелкий, неприятно холодный дождь, отчего солдатам, особенно тем, кто стоял в караулах, стало тоскливо. С рассветом небо оставалось затянутым плотными тучами свинцового цвета, и солнце показывалось лишь на некоторое время, дождь же только усилился. Ангарцам тем временем пришлось немало потрудиться, чтобы вытащить датских солдат из-под телег, а так же заставить их элементарно сохранять ноги в сухости. Датчане же, спавшие вповалку в низинах, где скапливалась вода, или сидевшие под навесом из протекающей ткани по колено в воде, этой заботой оставались весьма недовольны. Саляев и его офицеры с согласия полковника, который резко прервал все попытки неподчинения, всё же навели среди его солдат немало шороху. После чего, оставив лагерь на своего заместителя, капитана Романа Зайцева, Ринат с полковником выехали на рекогносцировку местности в сопровождении дюжины всадников — датских драгун и стрелков-ангарцев. На холме тем временем зазвенели топоры с тем, чтобы наготовить дров для десятков костров, а также сделать навесы для солдат.
— Кстати, полковник, среди ваших солдат мало пикинёров, — проговорил Саляев, поправляя шляпу с широкими полями, которая отлично защищала от льющейся с небес воды. — Говорят, у шведов неплохая кавалерия, действующая холодным оружием. Мушкетёры могут не отбиться.
— Согласен, — буркнул Эрик и, повернувшись к Ринату произнёс с раздражением. — Но Кристиан отменил в войсках пику! У шведов в полках более половины мушкетёров, но и пик немало. Думаю, нам следует поступать так же.
— Мушкет вытесняет пику, — пояснил Кнуд, драгунский капитан датчан. — Король несомненно прав!
— Прав, — согласился Саляев. — Но сейчас-то что делать? Я в чисто поле людей не выведу. Матвей, погодь, не переводи! Сейчас покумекаем, что делать, — остановил ординарца Ринат.
Командир батальона в бинокль осматривал шведские позиции. Враг располагался в нескольких деревеньках, что находились близ города, перекрывая все коммуникации Глюкштадта.
— Почему они не уходят, полковник? — спросил дана ангарец. — Армия Торстенсона ушла из Ютландии, на что они надеются? — кивнул он в направлении дымков, поднимающихся над домишками.
— Может, на голландцев? — пожал плечами Бухвальд. — Вряд ли они не в курсе бегства шведов, хотя…
— Пошлём парламентёров, херр Эрик? — проговорил Саляев.
— Думаю, да, майор. И, прошу вас, не употребляйте более этого обращения, — улыбнулся Эрик.
Парламентёры, капитан Кнуд Лауне и двое драгун — трубач и знаменосец, не ускоряя шаг лошадей, двинулись по раскисшему полю к шведским позициям. Уже скоро их заметили, наблюдавший в бинокль за шведами Ринат увидел, как из-за крестьянских домишек навстречу датчанам выехало четверо всадников. Лауне были даны чёткие инструкции — шведскому войску надлежало уйти к Висмару или Штральзунду, оставив под Глюкштадтом артиллерию и запасы свинца и пороха. В противном случае шведы будут уничтожены. Полковник Бухвальд счёл эти условия вполне приемлемыми.
По сведениям, поступавшим из разных источников, стало ясно, что в войске неприятеля, осаждавшем датский город, находилось более половины разноязыких наёмников, но преимущественно бременцев. Бухвальд не без оснований предположил, что вряд ли наёмники получают вовремя жалование и будет вполне возможно пополниться ими, пообещав честную оплату. Саляев согласился — он помнил, что при разборе Смоленской войны упоминались полки наёмников, что переходили от поляков к царским воеводам, где они своевременно получали оплату своих услуг. Так что стоило иметь это в виду.
Однако, по возвращению Лауне, всё пошло совсем не по этому, логичному и казавшимся Ринату
