Нариньяни А.С.: А разве сам доклад — это не есть отрицательный ответ на ваш вопрос? Известна такая поговорка, афоризм: «Предупрежден — значит вооружен».
Хоружий С.С.: Конечно, конечно. Критическая оценка — уже первая стадия появления альтернативной стратегии.
Нариньяни А.С.: Если просто в этом живешь, то это означает претерпевание. Если же осознаешь, да еще стараешься это как-то системно оценить, то тут уже иная ситуация.
Хоружий С.С.: Еще бы, критическая рефлексия здесь крайне необходима. Это прямой шаг к формулировке альтернативных стратегий.
Нариньяни А.С.: Кстати, я хочу сказать, что в отличие от ситуации «с дегтем и перьями», я все-таки представил не апокалипсис. Тут есть и положительная сторона, и отрицательная сторона. К положительной мы всегда, как дети, готовы. Нам в первую очередь: «Давайте», — а о то, что от этого будет понос, мы не думаем. Отрицательная нас раздражает.
Хоружий С.С.: Дело, наверное, не в раздражении, а в формировании ответной стратегии. Раздражение — это плохая ответная стратегия.
Нариньяни А.С.: Я думаю, что раздражение — это побуждение к формированию.
Раз раздражает, надо что-то делать.
Хоружий С.С.: Вот-вот. Хочу напомнить еще один пункт. Обычный круг понятий нашего семинара имеет прямое отношение к поставленному вопросу: возможна ли альтернатива? Если все развивается так, как развивается, то за этим лежит антропологическая предпосылка совершившегося перехода человека в виртуальную топику. Но этот переход на данный момент отнюдь не является свершившимся фактом.
Вся проблематика нашего семинара развертывается на том, что есть другие топики, другие представители homo, которые именуются «человеком онтологическим» в отношениях с бытием и «человеком онтическим», который не определяет себя из бытия, но все-таки развивает отношения с онтически иным в себе. Это две другие реализации homo, предполагающие иную реакцию на ту картину, которая была описана. Так что антропологически вопрос звучит так: насколько еще онтологический человек способен сегодня формулировать какие-то стратегии? Я открываю дискуссию.
Щукин Д.: Во-первых, хотелось бы коротко ответить на ваш первоначальный вопрос. Что доказывает необратимость изменений, которые представлены? Если человеку это интересно, приятно, приносит успех, то те тенденции и тренды, которые приводят к трансформации человека в e-homo, осуществляются. Получается, что общий мировой тренд именно таков. Но из истории мы знаем и другие примеры. Скажем, человек когда-то из первобытного стал классическим, но остались племена, которые, не знаю, хотели или не хотели меняться, но они просто остались. Человек может оставаться в любом своем состоянии. Но при этом общий мировой тренд — он определенный. И, в конечном счете, он оказывается навязанным для человечества в целом.
Есть ли стратегии сопротивления? Их навскидку всего две. Либо это отказ от изменений: мы будем жить, условно говоря, первобытным обществом (я утрирую, конечно), но я буду свободен от мира. Вторая стратегия заключается в том, что человек сможет инженерно управлять этим процессом. Быть, условно говоря, главой того технологического развития, которое осуществляется. В этой стратегии вопросов тоже очень много. Например, теорию относительности и вообще современную физику в целом понимают какое- то весьма ограниченное число человек. То же самое можно сказать про работу современного компьютера. Кто-то понимает, как в нем все устроено, но таких специалистов — единицы. На рынке их труд стоит дорого. Получается, что ситуация создает такие предпосылки, что нарисованная тенденция становится какой-то обязательной.
Нариньяни А.С.: Не могли бы вы свести вашу реплику к одной-двум фразам, резюмировать, поскольку ваше выступление было многомерным? В чем суть?
Щукин Д.: Вопрос изначально был такой: одобряете ли вы это развитие? Или надо сопротивляться? В общем-то, из доклада это стало очевидным. Некоторая надежда вами была высказана. Но понятно, что человеку гораздо проще навредить, чем не навредить.
Просто я совершенно не понимаю, каким образом можно добиваться предпочтения одной стратегии над другой.
Нариньяни А.С.: Я говорил про стратегию, которая реализуется сама. Вы спрашиваете про то, как из нее перейти в какое-то другое русло, где отрицательные части убыли бы, а положительные остались бы?
Щукин Д.: Ну да, что, по-вашему, нужно делать, чтобы оказаться в благоприятной цивилизации?
Нариньяни А.С.: Вопрос, конечно, достаточно риторический. Есть у меня статья про солипсизм, про контраст между виртуальностью и реальностью. И то и другое довольно условно. Это же целая философия, как я понимаю. Ультра образ солипсизма — это крыса, которой в мозжечок вживляют электрод, и она начинает бежать, и бежит, пока не помрет. В том, что происходит, чистого солипсизма нет, но в каком-то смысле мы все решаем какие-то оперативно-тактические, технические задачи. Они все сообща нас туда и тащат, и получается результат «Б». Хотим-то, вроде, «А», а получается «Б». Более того, мы не хотим ни «А», ни «Б». Если спросить напрямую, что хотим, то все голосуют за «А», с одной стороны. Но с другой, — там есть еще куча мелочей. Сегодня я иду и покупаю новый мобильник. Он, во-первых, дешевле и лучше. А во-вторых, у всех новый, а у меня нет. А вы говорите об ответах исторической важности.
Дмитрий Щукин: Значит, надежда, это просто надежда, пока ни на чем не основанная? «Надеюсь, все будет хорошо»?
Нариньяни А.С.: Нет. Я даже слова такого не говорил. Я говорил, что есть такая альтернатива. А «я надеюсь» — это уже другой доклад.
Хоружий С.С.: Ну, и другая тональность, конечно. Не очень научная уже. «Надежды юношей питают». Друзья, очень много было рук. Насколько я помню, одна из первых была Розалия Моисеевна [Рупова].
Рупова Р.М.: У меня возникло несколько реакций. Во-первых, на то, что сказал
Дмитрий [Щукин]. Мне кажется, что инженерный путь преодоления отрицательных последствий такой эволюции вторичен по отношению к тому решению, которое принимает личность. Личность выстраивается прежде всего через другие типы конституции человека. В частности, в онтологической топике и онтической. Человек, выстроивший систему первичных ценностей, может принимать уже и инженерные решения. Это реакция на то, что сказал Дмитрий.
Еще по докладу. Эволюция по варианту «А», где складывается суперличность оценивается как позитивная. Однако позитивность самих установок на суперличность тоже вызывает сомнения. Она есть следствие какой-то непроработанности ценностной структуры личности как таковой. У меня такие замечания.
Нариньяни А.С.: Насчет ценностей. Мы покупаем новый мобильник из чисто бытовых соображений. Они все совершенно понятны. Но тем самым мы косвенно поддерживаем тех людей, которые их производят, которые туда напихивают различные функции и сервисы. Это как раз одна из сотен составляющих этой цивилизации. Она идет сама по себе, а мы — покупаем мобильный телефон и им пользуемся. Мы в этом мире живем уже отчасти по его законам.
Все эти типы личности, о которых вы говорите — я не знаком в деталях с вашими представлениями, но думаю, они присутствуют и внутри нас, и ведут дискуссию между собою: «Купить или осознать?». Ну, ладно, я осознал и не купил. Но там же четыре с половиной миллиарда продано. Ну на одного меньше будет. Значит, должно быть что-то другое. Я согласен, с тем, что позитив есть, но это отдельная тема. То, что мы обсуждаем, не сводится, как мне кажется, ни к простому вопросу, ни к простому ответу. Человечество — оно такое. А насчет солипсизма, который давит на педаль, потому что ему хорошо, это просто предельно упрощенная картина. В этом смысле такой солипсизм во всех нас есть.
Хотим есть — спешим обедать, и едим то, что есть, потому что есть хочется.
Овчинникова Т.Н.: Анализируя реальность, вы сосредоточили все внимание именно на цивилизации, на одном ее аспекте. А если рассмотреть человека, который находится в меняющемся мире и
