На нейтральной территории опять встретился эсэсовский обер-лейтенант и посланцы мятежников, которых на этот раз было двое. Переговорили и, тотчас же, один из мятежных солдат умчался на свои позиции сообщить офицерам предложение Гейдриха. Прошло минут пять напряжённого ожидания и от остатков кирпичной стены отделились две фигуры в офицерских фуражках. Один из них, идущий впереди, сильно припадал на левую ногу. Второй, явно младше званием, шёл немного позади своего товарища. Дойдя до представителя СС, они обменялись с ним несколькими фразами и дальше двинулись уже втроём. Начинавший переговоры солдат вернулся на свои позиции.
Чем ближе они подходили, тем больше становились различия в экипировке мятежников и эсэсовского офицера. Поверх обычного офицерского кителя Вермахта были на них надеты какие-то непонятные жилеты стандартного песочно-зелёного цвета Красной Армии со множеством разнокалиберных карманов. Более молодой офицер щеголял также странными штанами, разрисованными разноцветными пятнами, при более близком рассмотрении оказалось, что и китель на нём точно такой же.
- Кто вы такие? - Спросил Дитрих, как только парламентеры оказались на их наблюдательном пункте.
- Майор Шольц. - Отозвался старший. - Командир первого батальона.
- Обер-лейтенант Граве. - Последовал его примеру младший. - Командир первой роты.
- Группенфюрер Гейдрих. - Поспешил вмешаться Гейдрих, не давая Дитриху устроить скандал. - А это обергруппенфюрер Дитрих.
Объяснять, кто именно перед ними находится, армейским офицерам не пришлось. Они только отдали честь, показывая, что осознали степень важности персон, вызвавшихся вести переговоры.
Гейдрих внимательно вглядывался в лица мятежных офицеров, пытаясь составить мнение о них. Ясно было, что это кадровые офицеры. Такую военную выправку за несколько месяцев не выработаешь.
Майору на вид было около сорока, а может и меньше, война сильно старит людей. Умный, но какой-то безразличный взгляд голубых глаз в сетке мелких морщин. Седые виски, когда-то чёрные, а теперь сивые от сильной проседи усы. Два шрама на левой щеке.
Обер-лейтенант намного моложе, не больше тридцати. Выше и стройнее своего командира. Взгляд какой-то дикий и насмешливый одновременно. Всё время переминается с ноги на ногу, как будто готовится к прыжку.
На обеих, как стало видно вблизи, русские разгрузочные жилеты, всё чаще попадающие в Вермахт в качестве трофеев, снимаемых с убитых офицеров. Очень полезная вещь. И очень опасная. Насколько знал Гейдрих, русские любят таскать в одном из многочисленных карманов последнюю, 'смертную', гранату, на тот случай, если не захотят попадать в плен. Кто даст гарантию, что и сейчас не приготовлен такой же сюрприз?
Обер-лейтенант вообще оставил от своей формы только погоны и фуражку. Всё остальное трофейное. И даже торчащие в карманах разгрузки рожки с патронами - от советского автомата. Как и его одежда маскировочной расцветки, снятая, по-видимому, с убитого русского разведчика.
- Что у вас с ногой майор? - Спросил Гейдрих, сам удивляясь выбранному началу разговора.
- Да так мелочь, снарядом ступню оторвало. - Расплылся в ухмылке майор.
- Как, сейчас? - Вмешался с дурацким вопросом Дитрих.
- Нет, немного раньше. Во Франции. - Продолжал развлекаться майор. - Протез у меня. - Закончил он злым голосом.
Гейдрих непроизвольно потёр щёку. Если такие люди стали выступать против Гитлера, то фюреру недолго осталось сидеть наверху. Не удалось у этих, найдутся другие. Более удачливые и более осторожные. И более злые.
- А вы не боитесь? - Начал своё наступление на мятежных парламентёров Дитрих.
- Устали мы бояться, господин генерал. - Ответил за двоих обер-лейтенант, нагло игнорируя эсэсовские петлицы Дитриха. - После двух месяцев Краковской мясорубки начинаешь бояться только самого себя.
- Сами умереть не страшитесь, о семьях бы подумали. - Проворчал Дитрих, внезапно сбавив тон.
- Они, как и мы, уже ничего не боятся. - Продолжал ёрничать обер-лейтенант. - Можем выдать список домашних адресов... в славном городе Киле!
Всё ясно! Интересно, какой идиот отвёл в Берлин часть, призванную из почти полностью уничтоженного англичанами города. Хотя, тогда город был ещё цел. Или не идиот, а очень умный человек. Надо бы покопаться в приказах армейского начальства. Почему именно этот полк? Почему именно к этому заводу? Кто дал им разрешение проводить учения на территории основательно разрушенного советской авиацией завода?
- Что вы хотите нам предложить майор? - Обратился к старшему офицеру Дитрих, решив не реагировать на наглость обер-лейтенанта. Прекрасно видно, что он не в себе, и вряд ли до конца понимает, что именно вокруг него происходит.
- Мы пришли просить за наших солдат. - Ответил майор Шольц. - Большинство из них не принимало участия в покушении на Гитлера. И не должно нести равной с нами ответственности. Да и в этот бой они вмешались не сами, а по приказу своих офицеров.
- И чего вы хотите для них? - ввязался в разговор Гейдрих.
- Они согласны сдаться в плен, если их не посадят в концлагерь, а отправят в штурмовые батальоны. Они обещают не сдаваться в плен врагу, а честно выполнить свой долг перед Германией. - Майор перевёл взгляд на Гейдриха. - Нас, участвующих в покушении, эта просьба не касается. Мы сдаваться не будем.
- Что! - Взревел Дитрих, опережая едва открывшего рот Гейдриха. - Какая сдача? Какой концлагерь? Вы все поголовно уже покойники. Будете вы сдаваться или нет. Каждого из вас приговорили к позорному повешению. Солдат на обычных верёвках, а для офицеров приготовили рояльные струны. Вы можете просить только о замене этой казни на расстрел.
Майор спокойно выслушал гневную тираду командира 'Лейбштандарта', повернулся к Гейдриху.
- Группенфюрер, сделайте мне последнее одолжение, скажите, кто отдал этот приказ. Геринг?
Гейдрих едва заметно кивнул в ответ на этот полувопрос-полуответ. Майор, точно также, едва заметно усмехнулся.
- А предложение о рояльных струнах, конечно же, исходило от Геббельса?
Гейдрих на этот раз кивнул головой намного сильнее.
Ай да Геринг! Ай да 'толстый Герман'! Сумел обмануть Гиммлера, подсунув ему или фальшивку, или один из запасных вариантов, вместо настоящего плана. Но ведь трус! Без раздумий отправил на смерть всех своих подельников, даже не причастных к прямому покушению.
Ну что же, поставим в голове ещё одну заметочку. А вот Гиммлеру сообщать о своей догадке вряд ли будем.
Гейдриху вдруг стало жаль этих людей. Так бессмысленно потерять таких решительных и бесстрашных офицеров.
Но приказ уже отдан! И не в его силах отменить то, что приказано с таких верхов.
А как бы он сам распорядился этими людьми!
- Мне жаль, что когда в Берлин придут русские, среди его защитников не будет ни наших, ни ваших солдат. - Абсолютно спокойным голосом продолжил разговор майор Шольц.
- Вы не сомневаетесь, что они сюда дойдут? - Переспросил Гейдрих.
- Я сомневаюсь только в сроках. - Подтвердил майор. - Минимум полгода, максимум год. Но я этого уже не увижу.
- Вы не увидите. - Решил поставить точку в разговоре Дитрих. - Но мои солдаты храбро встретят врага, если он сюда доберётся.
- Господин генерал, ваших 'асфальтовых солдатиков' мы сегодня уложим в землю всех до единого. - Напомнил о своём присутствии обер-лейтенант. - Мы умудрялись полком держаться против полнокровной русской дивизии. И не вашими истуканами нас пугать.
