их стола никого не было. - Нужно переходить на сторону русских, пока не поздно это сделать.
- Зачем? Тебе не терпится получить пулю за чужие интересы?
- Почему за чужие? - Удивился Ян. - Речь ведь идёт о нашей стране? И мне небезразлично, что с ней произойдёт.
- Это ты наслушался коммунистической болтовни в своём взводе. - Попытался охладить его Орсак. - Давно предлагал тебе убрать этих агитаторов куда-нибудь подальше. Какая тебе разница, кто будет контролировать дурачков в центральном правительстве - немцы или русские? - Надпоручик допил первую кружку и придвинул к себе следующую. - Ты, в самом деле, думаешь, что в твоей жизни что-то изменится?
- Если будем сидеть в этой пивной и ждать, то ничего не изменится. - Усмехнулся Ян. - А потом станем ворчать, что в Братиславе опять поступили не так, как нам хотелось.
- Ты знаешь, мой дед, в свое время, сказал мне очень старую крестьянскую мудрость: 'Когда дерутся волкодавы, дворовым шавкам лучше постоять в стороне'. - Орсак начал вторую кружку. - Если бы наша империя не лезла в войну в четырнадцатом году, то мы с тобой служили бы в столице Австро-Венгрии Вене.
- Или пахали землю на окраинах этой империи! - Поручик Величек махнул рукой. - Не забывай, что мы с тобой словаки, а не австрийцы или венгры, и, даже, не чехи.
- А что дадут русские? - Надпоручик Орсак решил поменять подход к разговору с другом. - Сядут нам на шею сами. Или, опять, усадят чехов.
- Знаешь, Кароль, ты напомнил мне один разговор. Ну, ты понимаешь с кем... - Ян сделал многозначительную паузу, коммунистические агитаторы в роте надпоручика Орсака чувствовали себя вполне вольготно не только стараниями поручика Величека, но и терпимым отношением самого командира роты. - Так вот, он мне сказал одну чрезвычайно неприятную, но очень правдивую фразу.
- И чего там наплёл твой четарж? - Орсак отхлебнул следующую порцию очень даже неплохого пива.
- Как ты думаешь, Кароль, почему нами всегда кто-то командует? - Поручик вернулся к своей кружке.
- Потому что мы маленький народ и не можем победить более сильного врага. - Ответил надпоручик.
- Я сказал то же самое! - Ян счастливо улыбнулся. - Но Мартин привёл столько примеров из нашей истории, когда мы могли победить, но не решились это сделать, что я и вспомнить их все не могу.
- Твоему Мартину только языком трепать. - Надпоручик прикончил вторую кружку, нашёл взглядом официантку, показал свой пустой бокал. - А если бы мы выступили против врага, то, вполне возможно, и такого народа, как словаки, уже бы не было.
- Может быть и так, Кароль. - Ян допил первую кружку, взял вторую. - А, может быть, и по-другому. Пока наши предки проверяли очередной урожай ячменя, поглощая пиво, приходили все, кому не лень было добраться до наших мест, и садились нам на шею! Чехи, венгры, австрийцы, потом немцы. И сейчас ситуация ничем не отличается!
- Так зачем нам вмешиваться? - Надпоручик дождался очередную порцию пива, принесённого внучкой пана Михала.
- Мне непонятен сам смысл нашего спора, Кароль. - Поручик отставил пиво. - Горит наш дом, а мы вместо того, чтобы его тушить, обсуждаем, что дадут нам те, кто его всё-таки погасит.
Поручик отставил недопитую кружку и отправился к выходу.
Ясно стало одно - решение Ян уже принял, но пока не оставлял надежды склонить к нему своего друга. Поэтому, когда надпоручик вышел ночью к чёрному входу казармы, он увидел там то, что и ожидал увидеть. Поручика Величика с группой солдат.
- Всё-таки решил идти? - Надпоручик достал сигарету, прикурил, неторопливо затянулся и осмотрел солдат. В свете дежурного фонаря не видно было ни страха, ни неуверенности. Надпоручик, вдруг, с удивлением подумал, что пока господа офицеры думают и сомневаются, многие солдаты уже всё для себя решили.
- Да, Кароль. Сегодня русские сбрасывают десант. Не хотелось бы опоздать. - Поручик переждал удивление своего друга, вызванное такой новостью. - Мы не вскрывали цейхгауз. Взяли только те патроны, которые были в роте. Прихватили, кроме винтовок, и один пулемёт. Извини, но без него нам придётся туго.
- Конечно, Ян. Я всё понимаю. - Орсак окинул солдат более внимательным взглядом. - Но здесь не только солдаты твоего взвода?
- Я взял добровольцев. В таком деле не приказывают. - Величек подошёл ближе. - Прощай, Кароль.
Друзья обнялись. Поручик махнул рукой. Солдаты торопливо потянулись к боковой стене, где, их стараниями, давно была оборудована вполне комфортабельная дыра. Обычно через неё бегали к разбитным девкам, но сейчас впервые уходили в самовольную отлучку на войну.
Всё это было вчера. А сегодня надпоручик пьёт пиво в одиночку и сомневается. Правильно ли он поступил?
Раздумья надпоручика прервал запыхавшийся вестовой с требованием немедленно вернуться в расположение батальона. Спешно допив своё пиво, Орсак заторопился обратно в часть. Что там могло случиться за это время? Сменявший его на дежурстве подпоручик Режняк был в хороших отношениях и с ним, и с поручиком Величиком, поэтому должен молчать об отсутствии группы солдат.
Всё равно, ситуация разрешится в ближайшее время. Русские перешли в наступление и скоро появятся здесь. Задержать красных в центральной Словакии немцы не смогут. По их планам за прикрытие данных районов несли ответственность словацкие дивизии, но они в полном составе объявили о своём нейтралитете, за исключением одной, которая сразу перешла на сторону Красной армии. И сейчас русские танки, насколько было известно надпоручику, почти не встречая сопротивления спешат на запад.
В батальонном городке царил управляемый беспорядок. Все бегали, старательно делая вид, что спешат выполнять указания. Но привычный к армейским порядкам глаз мгновенно распознал бы некоторую нарочитость данных действий. Слишком громко отдают команды и рапортуют. Слишком старательно мелькают перед глазами некстати прибывшего начальства.
Подтверждал это и растерянный вид командира батальона. Майор громадным носовым платком вытирал пот на раскрасневшемся лице, старательно кашлял, изображая несуществующую болезнь, и избегал взгляда незнакомого подполковника. Майор, доживающий свой срок службы в этой глуши, не привык к внезапным визитам начальства. И не любил их, как и любой нормальный служака забытых богов тыловых гарнизонов в любой армии мира.
Подполковник с трудом сдерживал ярость, хлеща стеком по ни в чём не повинному сапогу, окидывал взглядом демонстрируемый ему бардак, но молчал.
Наконец, шеренги солдат заняли предначертанные места, ограничивая четырёхугольник плаца, замерли в оцепенении, демонстрируя готовность выполнить приказ своих командиров. Надпоручик торопливо осмотрел свою роту. Не хватало человек двадцать. С десяток отсутствовало и в соседней роте. Хотя опытные подофицеры и построили взвода и роты так, чтобы это не бросалось в глаза. Чужие не заметят, если свои не продадут. А риск, что продадут, был большой! Один взгляд капитана Фалатека чего стоил. Они с капитаном враждовали с первого дня появления того в гарнизоне. Орсак считался самым вероятным преемником престарелого командира батальона, который помнил ещё гражданскую войну в Сибири. Столь же старый начальник штаба батальона штабс-капитан Тепера также не стремился проявлять излишнее служебное рвение, дожидаясь благословенной пенсии. Поэтому появление высланного из столицы, за неизвестные провинности, капитана придало сонной жизни провинциального гарнизона новый толчок.
Фалатек, быстро выяснив все расклады местной служебной обстановки, немедленно включился в борьбу с возможным конкурентом, не брезгуя никакими способами. Анонимные доносы и пошлые сплетни были самым безобидным проявлением его недружелюбия. Не преуспел он в своей деятельности только потому, что командованию батальона было глубоко безразлично всё, что не касалось их личной жизни. Служба постепенно текла к неизбежной пенсии - чего же ещё надо!
