которые ничего общего со сном не имеют. Гипноз слился с внушением вообще, хотя является только одним из множества его проявлений. Известно, что внушать можно и в бодрствовании, между тем внушение больше исследуется в рамках гипноза. Если до Брэда научная история внушения была связана с врачеванием, то со времен Брэда она связалась еще с гипнозом. Это тем более удивительно, что сам Брэд проявлял интерес к внушению в бодрствовании».
Во второй половине XIX столетия центром изучения внушения и гипноза становится Франция.
В небольшом университетском городке Нанси, близ Парижа, сельский врач Амвросий Август Льебо (1823-1904) применял прямое словесное внушение для лечения больных, а профессор из университета Нанси Ипполит Бернгейм (1840-1919) был твердо убежден в том, что все проявления гипноза сводятся только к внушению. Он признается главой нансийской школы, а «столько раз проклятая наука о внушении» (по выражению Льебо) усилиями Бернгейма получает права гражданства. Девизом нансийцев стала фраза: «Гипноза нет, есть только внушение».
Одновременно в Париже в стенах Сальпетриерской психиатрической больницы формируется сальпетриерская школа. Ее возглавил метр неврологии того времени, член Французской Академии наук Жан Мартен Шарко (1825-1893). Шарко выдвигал на передний план физические воздействия, а внушению отводил второстепенную роль, считал применение гипноза в клинической практике вредным и делал поспешный вывод о том, что люди, расположенные к гипнозу, страдают болезненными отклонениями нервной системы.
В конце XIX в. изучение гипноза и внушения в медицинских кругах приобретает все более научный характер, хотя филологи по-прежнему отстранены от решения задач такого плана. Тем не менее, представителям медицины с неизбежностью приходится признавать очевидные факты взаимозависимости языка и суггестии.
Неонансийская школа. Глава — аптекарь Эмиль Куэ (1857-1926) — решающее значение во внушении придавал воображению: «Нет внушения, есть только самовнушение». В начале 900-х годов в Нанси открылась клиника, в которой больные обучались приемам целебного самовнушения. Куэ называл своих больных учениками. Прежде всего «ученики» должны были поверить в возможность самовнушения. Для этого предлагалось внушить себе: «Я падаю вперед» или «Я падаю назад»; скрестив пальцы рук, внушать себе, что невозможно их разъединить и пр. Убедившись в том, что он овладел приемами самовоздействия, «ученик» с закрытыми глазами шепотом внушал себе избавление от беспокоящих явлений. Это внушение он повторял по нескольку раз в день — перед сном и тотчас после пробуждения, а также в других ситуациях. И хотя В. М. Бехтерев на четверть века опередил Куэ в лечении самовнушением (аутотренингом), он с большим интересом отнесся к самому Куэ и его методу и писал в статье «Самовнушение и куэизм как исцеляющий фактор»: «Нет надобности говорить, что популярности своей Куэ обязан и своей обаятельной личности, и своему бескорыстию, и всей той атмосфере, которая постепенно создавалась вокруг его имени, благодаря успешным результатам его лечения, состоящего столько же в самовнушении, сколько в массовом внушении во время самой его беседы, и во время его демонстраций, и во время последнего общего терапевтического внушения... Успех Куэ есть успех убежденного проповедника, и надо быть Куэ, чтобы достигать подобных же результатов».
В России изучение внушения и гипноза имеет свою историю.
Так, А. А. Токарский (1859-1901) в работе «Гипнотизм и внушение» (1888 год) писал: «Я не хочу этим приравнивать явления внушения к простым рефлекторным актам низших мозговых центров. Принимая ясно выраженный характер рефлексов, явления эти остаются, тем не менее, психологическими, так как в цепи развивающихся явлений находится также идея. Это условие резко отличает простой рефлекс от акта внушенного, хотя последний по неизбежности своего развития и не отличается от первого». По мнению А. А. Токарского, в гипнозе происходит расстройство ассоциации. Это лишает человека возможности правильного, адекватного восприятия действительности: оно становится ложным, галлюцинаторным, в результате чего кора головного мозга перестает сдерживать низшие (подкорковые) мозговые образования.
Профессор Харьковского университета В. Я. Данилевский (1852-1939) связывает гипноз не только с рефлекторными механизмами, но и с эмоциональным состоянием: гипнотизация человека, по его мнению, сводится к принуждению, сосредоточению внимания и угнетению воли.
В. М. Бехтерев по праву считается основоположником отечественной психотерапии. С 1890 года он разрабатывает систему самовнушения, которую особенно охотно применяет в лечении больных алкоголизмом. Больной должен был многократно перед сном и после пробуждения произносить вполголоса: «Я дал себе зарок не только не пить, но и не думать о вине; теперь я совершенно освободился от па губного соблазна и о нем вовсе не думаю». В. М. Бехтерев заложил Фундамент исследования социально- психологического значения внушения. В 1897 г. он выступил в Военно-медицинской академии с речью «Внушение и его роль в общественной жизни», где впервые проанализировал роль внушения в межличностных отношениях и в происхождении психических эпидемий, обосновал принципы и пре имущества коллективной гипнопсихотерапии и показал, что внушаемость личности в коллективе повышается.
Школа И. П. Павлова рассматривала гипноз как частичный сон, частичное торможение, переходное состояние между бодрствованием и сном, а также выделяла уравнительную, парадоксальную и ультрапарадоксальную фазы. В частности, в парадоксальной фазе, названной фазой внушения, на сильные раздражители реального мира отмечается либо слабая реакция, либо отсутствие ее, а слабые словесные воздействия вызывают сильную реакцию, что обеспечивает максимальную эффективность словесного внушения. Слово как универсальный специфический условный раздражитель (сигнал сигналов) может вызывать в соответствии с его сложным смысловым значением самые разнообразные реакции, связанные с воздействием любых физических стимулов, сигнализируя и заменяя их.
Параллельно 3. Фрейд изложил свою интерпретацию механизма внушения в работе «Массовая психология и анализ человеческого „Я“», где утверждал, что для гипнотической связи, представляющей собой подобие влюбленной самоотдачи, характерны уступчивость, снятие критики по отношению к гипнотизеру, отсутствие самостоятельности и инициативы, концентрация на личности гипнотизера, занимающего место идеала «Я» (всемогущего отца, вождя массы). Особенности массовой психологии 3. Фрейд объяснял механизмом филогенетической памяти, хотя отмечал, что даже при полной суггестивной податливости сохраняется «моральная совесть» загипнотизированного.
Резюмируя результаты изучения суггестии в медицинском и психологическом аспектах, выделим следующие важные для нашего исследования положения:
- Внушение соотносилось с воображением и эмоциями.
- Был обнаружен раппорт — возможность словесной связи с загипнотизированным человеком.
- Выявили наличие прямого и косвенного словесного внушения.
- Внушение рассматривалось в узких рамках гипноза, а в гипнозе видели много общего с обычным сном.
- Открыты приемы целебного самовнушения (аутотренинга)
- Отмечено влияние личности гипнотизера на процесс внушения.
- Суггестивное воздействие связывали с расстройством ассоциации (диссоциацией) психики.
- Внушение начали связывать с межличностными отношениями, происхождением психических эпидемий.
- Установили, что внушаемость личности в коллективе повышается, хотя «моральная совесть» загипнотизированного сохраняется даже при полной суггестивной податливости.
- Слово признано универсальным специфическим условным раздражителем — сигналом сигналов, способным заменять воздействие любых физических стимулов.
При этом, хотя «в построении теоретической концепции гипноза происходит освобождение от односторонности и все более начинает проявляться тенденция к междисциплинарному подходу (сближение и объединение физиологии, психоанализа, экспериментальной психологии», лингвистика по-прежнему остается в стороне, не считая суггестию объектом, достойным внимания в связи с отсутствием специальных методов исследования латентных вербальных механизмов.
На эту особенность обратил внимание Б. Ф. Поршнев, создавая теорию палеопсихологии, осмысливая начало человеческой истории: «О внушении написано много исследований, но, к сожалению, в