Но герцог не ответил. Наклонившись, Реджис, легонько коснулся его плеча. Эдмунд, словно большая кукла, скользя спиной по камню, завалился на бок. Солнечные лучи игриво сверкали на маленьком пузырьке из желтого стела, зажатого в руке герцога.
По лицу канцлера пробежала тень. Он осторожно высвободил бутылочку из холодных пальцев Эдмунда. Склянка была пуста. Реджис поспешно засунул ее себе в карман и начал трясти герцога.
-- Милорд, -- звал он, -- проснитесь, милорд!
Через четверть часа взъерошенный канцлер вышел из склепа, прикрыв дверь, и поспешил к себе в кабинет. Проходя мимо секретаря, он велел принести хрустального ястреба. Сидя за письменным столом, он, глубоко вдохнув, спокойной рукой написал короткую записку Гилкристу. Отправив птицу с посланием, Реджис вновь вернулся к склепу.
Реджис не мог смотреть на тело бездыханного герцога, и поэтому не стал заходить в старый, пропахший тысячелетней пылью, склеп, а остался стоять в маленьком дворике, напротив плотно закрытых дверей склепа. Ему иногда казалось, что внутри слышны шаги и герцог вот-вот откроет дверь. Натан поспешно заглядывал внутрь и, увидев, что Эдмунд лежит на том же месте, отходил назад.
-- Натан, -- ступая по каменным плитам, Гилкрист вошел в маленький дворик у склепа, -- я ничего не понял из твоего письма. Что за таинственность?
-- Герцог мертв, -- прошептал канцлер, -- я нашел его утром, здесь, в склепе.
-- Этого не может быть, -- проговорил пораженный магистр, -- Эдмунд бессмертен!
-- Можешь сам посмотреть, -- Реджис отворил дверь.
Пройдя внутрь, магистр склонился над телом герцога. Он проверил пульс, дыхание, хорошенько потряс герцога за плечи и, вновь покачав головой, посмотрел на стоящего в дверях канцлера.
-- Он мертв, -- медленно проговорил магистр, -- даже успел остыть. Но как это возможно? Натан, ты не заметил ничего подозрительного?
-- Нет. Мои люди проведут тайное расследование, но сейчас важно другое. Элиот, Большой совет будет через неделю! Если на нем не будет милорда, то поползут слухи. Опять же этот посол. Герцог должен принять его лично. Пока, кроме нас двоих больше никто не знает, -- Реджис немного помедлил, подбирая нужное слово, -- о случившемся. Может быть так, что он всего лишь уснул?
-- Его сердце не бьется, дыхания нет, -- развел руками Гилкрист, -- мне кажется, что это не сон.
-- Точно! -- Натан пристально посмотрел на магистра, -- есть ли какое-нибудь заклинание, возвращающее душу? Герцог мне как-то говорил, что без воли Анкейн, он никогда не покинет этот мир. Возможно, он еще не ушел.
-- Натан, -- Гилкрист удивленно посмотрел на канцлера, -- не все так просто...
До самого вечера, склонившись над телом герцога, они перебирали возможные варианты. В любом случае, решили они, пока о смерти Эдмунда никто не должен знать. Бессмертие сыграло с ними злую шутку, оставив герцогство без наследника. Реджис продолжал наставать, что у ордена должно быть заклинание, способное вернуть дух Эдмунда назад в тело, пускай не надолго, лишь бы успеть провести Большой совет. Под напором канцлера, Гилкрист обещал подумать, что можно сделать.
-- Но тело лучше перенести в резиденцию, -- наконец сказал магистр, -- мои люди могут вызвать подозрение, если будут ходить здесь.
-- Я прикажу подготовить карету.
-- Нет, -- усмехнулся магистр, -- есть более удобный путь.
Он подошел к одной из стен. Потрескавшаяся лепнина в форме колонн придавала ей вид портала, символизируя тем самым путь в иной, лучший мир. Гилкрист внимательно изучал лепнину, словно выискивая замочную скважину, чтобы отпереть дверь.
-- Натан, давай поднесем сюда герцога.
Они взяли тело герцога, которое оказалось почти неподъемным, и подтащили его к стене. Пока Натан пытался удержать тело, Гилкрист взял руку покойника и приложил к одной из причудливых фигур на стене. Что-то щелкнуло, и часть стены исчезла.
-- Что это? -- не веря своим глазам, спросил Реджис.
-- Древний лабиринт, -- коротко пояснил магистр, -- пройдя через него, мы окажемся в резиденции.
-- Но, Элиот, мы же его не донесем!
Ничего не отвечая Гилкрист вышел из склепа. Через минуту он вернулся в сопровождении четырех человек, закутанных в серые темные мантии.
-- Теперь, я думаю, справимся, -- сказал он, беря из ниши оставленный герцогом подсвечник.
Глава 24
-- Ингрид неплохо справляется, -- сказала Дафна.
-- Справляется? -- усмехнулся Олаф, -- она достигла просто невероятных успехов. Правда, мы разучили пока только одно заклинание, но мне кажется, из нее выйдет толк.
-- Не стоит перегружать ее, -- покачала головой травница.
Они сидели на лавке в саду, окутанные весенним сумраком. Олафа давно мучил один вопрос, но он все не знал, как его задать.
-- Ты можешь помочь нам с Аланом? -- наконец спросил он.
Дафна не успела ответить. Послышались гулкие шаги, и к ним, держа в руке фонарь, вышел Клод.
-- Вот вы где, -- выдохнул он, -- извините, что прерываю, но мне нужно поговорить с Олафом.
Олаф непонимающе посмотрел на повара.
-- Цветок, -- коротко пояснил тот.
-- Ты еще не успокоился? -- улыбнулась Дафна.
-- Это я виноват, что он вырос здесь. Знал бы, -- Клод зловеще сверкнул глазами, -- сжег бы его.
-- Ты хочешь, чтобы я его сжег? -- спросил Олаф.
-- Да, -- кивнул Клод.
За прошедшие два дня Клод пробовал пилить, рубить, выкапывать и обкладывать раскаленными углями несчастное растение. Но розе Джорджа все было нипочем. Олаф же считал цветок ранее неизвестным быстрорастущим видом гигантской розы, который нужно изучать, а не уничтожать.
-- Клод, это редчайший экземпляр! -- наверное, уже в сотый раз повторил Олаф, -- у меня рука не поднимется погубить розу.
-- Не поднимется, -- повторил повар, -- конечно, это же не ты сажал. Я бы посмотрел, как бы ты заговорил, вырасти такое чудо у тебя в ордене. Наверняка, пока никто не видит, сжег бы его.
-- Перестань, Клод, -- мягко сказала Дафна, -- он неплохо смотрится в саду, пускай себе растет.
-- Ну уж нет! -- негодующе проговорил повар, -- когда я принес куст шиповника с такими милыми, нежными цветочками, ты сказала, что его негде посадить. Вот я сейчас и подготовлю место!
Олаф понял, что момент упущен. Ничего, можно спросить завтра утром. Он встал и пошел за поваром. Около часа они ходили возле исполина. На нем уже успели затянуться следы прошлых нападений Клода. Такой регенерации Олаф еще не встречал. Он с интересом принялся ковырять схожий со стволом стебель, наблюдая, как маслянистая жидкость обволакивает ранку, сделанную ножом. Для успокоения Клода, Олаф все-таки сделал несколько красочных, но абсолютно безобидных огненных вспышек и они отправились в дом.
Сон пришел не сразу. У Олафа была выработана привычка мгновенно засыпать и также быстро просыпаться, но сейчас, лежа в темноте, он думал о судьбе Алана. Клод, несколько раз чихнув, захрапел. Это немного отвлекло Олафа от грустных мыслей и он незаметно уснул.
Олаф проснулся, когда еще не рассвело. Он подошел к спящему в другом конце комнаты Клоду.
