Накануне они с Гилкристом уговаривали Эдмунда покарать зазнавшегося супостата и, вроде бы, герцог утвердительно кивнул, но что-то упрямое читалось в его глазах. Поэтому Натан не был удивлен произнесенной речью.
Когда посланник Готфрида, барон Вильям Диренский, подошел к герцогу, шумное веселье замерло. Все ожидали, что же скажет великий герцог. Война или позорный мир -- что обрушится на их покорные головы? Эдмунд, грустно посмотрев на посланника, не отказал, но и не согласился. Из его речей было ясно, что герцогство в ближайшее время не изменит своей политики и будет наблюдать за быстро растущим соседом. По залу пронесся одобрительный гул и пир продолжился. Барону оказывали достойный прием, и даже -- Натан следил за этим с особым вниманием -- никто не вызвал посла на поединок. Ближе к полуночи, захмелевший барон уже пел песни, вместе с прочими гостями. Герцог, хоть и выглядел радушным хозяином, иногда тяжело вздыхал. Натану были знакомы подобные вздохи, но вряд ли герцог переел.
'Грустит по старине Элиоту, -- подумал канцлер, глядя на аппетитного поросенка, но когда Анна выразительно на него посмотрела, Реджис быстро убрал руку с ножом и добавил про себя, -- или все еще ищет свою Ингрид'.
Ночь прошла замечательно. Гости были пьяны и довольны. Герцог досидел до самого утра, что раньше случалось крайне редко. Натан, дождавшись, когда главный лекарь уйдет к себе, поспешил в комнату над кухней. Он еще днем договорился с Жоржем, что тот оставит ему пару сочных, а главное, больших кусочков. Натан, держа свечу, поспешно вошел в темную комнату, где уже был накрыт маленький столик. Дурманящие воображение ароматы витали над только что снятым с огня поросенком. Именно такого щепетильная супруга не дала ему даже попробовать. Мурлыча песенку, он сел на стул, пригубил вина, и только потом ощутил затылком чье-то присутствие. Натан порывисто обернулся и увидел прекрасное в гневе лицо супруги, не предвещавшее ничего хорошего.
Глава 32
Кристофу пришлось уходить в крайней спешке. Наблюдателей он заметил еще накануне вечером. Своим неприметным видом они слишком сильно отличались от обычных прохожих. Опытному шпиону это попросту резало глаз. Ранним утром, отправив птицу к магистру, он, как и обычно, надел мантию учителя и вышел из дома. Наблюдатели бесшумно следовали за ним, а Кристоф, усмехаясь, растворился в сумеречном тумане.
Однако что-то пошло не так, как он задумал. Предчувствие, спасавшее шпиона все эти годы, кричало ему, что нужно спешить.
Кристоф завернул за угол, напряженно вслушиваясь в тишину. Ни шагов, ни шорохов -- ничего. Когда он вновь продолжил свой путь, то перед ним выросли, словно тени, фигуры наблюдателей. Они медленно приближались к нему, обступая со всех сторон.
-- Чем обязан, господа? -- спокойно спросил он, тем временем прикидывая, кто будет первым.
-- Вы должны пройти с нами, -- последовал ответ и Кристоф начал действовать.
Шпион не любил грубых и бездумных побоищ, но если его приперли к стенке, то выбирать не приходилось.
Первый нож, со свистом рассекая воздух, полетел в говорившего и со звоном отскочил от его куртки. Кирасы из прочного и легкого металла носили только агенты самого канцлера. Приятно иметь дело с достойным противником. Следующий нож, когда Кристоф уже метнулся в сторону, попал агенту в горло. В этот раз ножей должно было хватить на всех. Он добежал до стены, резко отскочил от нее, взмахнув руками -- и еще двое, хрипя и сжимая кровоточащие горла, упали на землю. Зазвенели тетивы миниатюрных арбалетов. Один из крохотных болтов обжег Кристофу бедро, другой предплечье, но шпион умел не замечать боль, пока идет сражение. Еще бросок -- и на одного противника стало меньше.
-- Как твое имя? -- пронесся в его голове свистящий шепот. От удивления, Кристоф немного не рассчитал кувырок и упал на лопатки.
-- Имя, скажи же его, -- вновь прозвучал требовательный голос.
Краем глаза шпион видел, как агенты, один за другим, бесшумно падают мертвыми.
-- Тебе не спастись, -- продолжал шептать неведомый голос, -- те, кто пришел за тобой, не знают жалости и не умеют отступать. Они только выполняют приказы. Как твое имя?
-- Отвяжись, -- прошипел Кристоф, резко вскакивая на ноги.
Теперь его окружали не люди, а тени. Они шелестели своими одеждами, и, казалось, парили, не касаясь земли.
Шпион метнул нож в одну из них, но тень легко уклонилась.
-- Ну же, говори имя, -- настаивал неведомый голос, -- иначе я не смогу помочь тебе.
-- Кристоф, -- цепенея под взглядами теней, выдавил шпион.
-- Какое интересное имя, оно мне нравится, -- усмехнулся голос.
В то же мгновение все тени разом вспыхнули ярким голубым пламенем. Они сгорели полностью, оставив после себя лишь кучки серого пепла, но Кристоф не удивлялся. Он вообще ничего не чувствовал, в отличие от нового хозяина тела. Первый хохотал и глаза его горели безумным огнем.
***
-- Нет, что вы зыбли в Форингсвоге?
-- Море, -- наверное, уже в сотый раз пояснял Клод, -- ведь сюда заходят корабли из дальних стран.
-- Какие еще страны? Какие корабли? Сюда никто, кроме рыбаков, не заходит! Топайте в Эрисвиль, там хотя бы купцы бывают.
-- Лучше расскажи нам, почему над дверью опять та же вывеска, Хью, -- усмехнулась девушка в нелепой охотничьей куртке, явно с чужого плеча, и широкополой шляпе, с которой она никогда не расставалась.
-- Ты парень -- не промах, раз заказал вывеску у кузнеца, -- кивнул Клод, -- приятно прийти в незнакомый город и увидеть название 'Пегий хвост'.
-- Хватит издеваться, -- беззлобно прошипел трактирщик, -- я вообще не должен был пускать вас на порог, и уж во всяком случае, не намерен терпеть глупые шутки.
Трактир, как две капли воды, вернее теперь уже три, походил на предыдущие заведения Хьюго. 'Пегий хвост' оставался собой независимо от города, в который перебирался трактирщик.
Почти те же грубо сколоченные столы и лавки, которые одаривали своего посетителя щедрой порцией заноз; те же сальные свечи, которые Хью никогда не зажигал и та же, скрипящая на ветру, железная вывеска.
В зале, помимо сидевших у стойки Клода и Ингрид, почти никого не было. Только трое угрюмых монахов в потрепанных, местами прожженных, коричневых рясах. Клод поморщился, вспомнив о лучшей в герцогстве козьей шерсти. Бедняги, должно быть им чертовски жарко в этих колючих шубах. Первый -- самый высокий и худой, похоже, часто недоедал и его взгляд стал отрешенным, безразличным ко всему окружающему. Второй -- немногим ниже первого, ел за двоих и был розовощеким здоровяком. Третий -- щуплый и самый низкий, впился глазами в кружку с пивом, но так и не притронулся к ней. Клод дивился странным обетам в ордене. Не говорить, не пить, не что-нибудь еще, да побольнее.
-- Зря мы не заглянули к Дафне, -- грустно вздохнул Клод, ставя на стойку пустую кружку, -- опять же, Гроган там.
-- Потом, -- отмахнулась девушка, -- сейчас я хочу посмотреть на мир.
-- Чтобы повидать мир, нужно стать солдатом, -- пробасил обычно молчаливый Браин. Час назад он
