королевские. Его родственники получили доходные места, его незаконный сын, будучи еще ребенком, получал доходы от одиннадцати церковных должностей. Постепенно претензии к кардиналу накапливались, превращаясь в серьезное обвинение. Но пока ему еще ничто не угрожало. Вулси процветал, сосредоточив в своих руках власть, равной которой, возможно, не было в истории Англии.
Чем больших успехов добивался Генрих VIII в международных делах, тем более он становился популярен в народе. Конечно, находилось немало таких, кто выражал недовольство военными налогами, введенными в последние два года, но Вулси не только умел обеспечить королю подобающие его сану великолепие и роскошь (не забывая, правда, и о себе), но и ухитрялся изыскивать новые источники доходов. Налоговое бремя подданных Генриха оставалось примерно таким же, как при его отце, и, значит, было более легким, чем в любой другой европейской стране. А Север Англии, тративший деньги на пограничные войны и размещение войск, вообще освобождался от налогов. Успехи во внешней политике позволили Вулси развить принципы централизованного управления, которых придерживался Генрих VII. За те двенадцать лет, которые он находился на посту лорда-канцлера, парламент созывался только один раз. Две сессии продолжались в общей сложности не более чем три месяца. Увеличилась активность суда Звездной палаты. Он использовал в своей деятельности новые и простые методы, заимствованные из системы римского права. Упрощенное судопроизводство позволяло игнорировать строгие правила сбора доказательств, применявшиеся в судах общего права: тех, кто мог дать показания, просто вызывали по одному для допроса, часто даже не приводя формально к присяге. Правосудие вершилось быстро, штрафы были высокими, и не нашлось бы в Англии столь могущественного человека, который мог позволить себе пренебречь Звездной палатой. Когда однажды простой солдат из гарнизона в Кале прислал свою жену с жалобой на несправедливое обращение с ним наместника, ее беспристрастно выслушали. Новое поколение, выросшее после войны Роз, привыкло к королевскому закону и твердо выступало не только за его сохранение, но и за расширение прав короны.
Таким образом, получалось, что система личного правления, будучи в своей основе деспотичной и противной принципам, зафиксированным в Великой Хартии вольностей, на деле основывалась на реальной воле народа. Генрих VIII, как и отец, мог использовать для своих целей сформированные ранее институты и учреждения — бесплатные мировые суды, суды местных помещиков или лендлордов. От короля требовалось только обеспечить законодательную базу для их деятельности. Мировой судья получил весьма сложные правила и инструкции, которыми он мог пользоваться, а позднее, примерно через столетие, появились специальные руководства, претерпевшие многочисленные переиздания и охватывавшие почти все казусы, которые могли возникнуть в сельской жизни. Именно Тюдоры являлись архитекторами английской системы местного управления, которая почти без изменений просуществовала до викторианских времен. Местные судьи были независимыми и беспристрастными, потому что могли полагаться на помощь и защиту короля. Они занимались делами графств, заседая в деревнях часто по двое или по трое. Более крупные дела, касавшиеся дорог, мостов или похищения скота, рассматривались на квартальных сессиях [8], проводившихся в ближайшем городке. Сельские джентльмены вершили суровое правосудие, и часто ни дружба, ни семейные связи не могли взять верх над интересами нации и короны. Следуя в главном указаниям короны, мировые судьи могли также в отдельных случаях проигнорировать официальный совет и выразить общее сопротивление королевской воле. Члены палаты общин также иногда проявляли недовольство действиями короля. Даже в то время, когда власть Тюдоров достигла наибольшей степени прочности, члены парламента не боялись высказывать свое мнение. Вулси видел в этом опасность и предпочитал вырабатывать свою политику без советов парламента. Генрих VIII и Томас Кромвель научились обращаться с палатой общин осторожно и благоразумно, хотя и им приходилось встречать сопротивление. Но несмотря на трения между ними по отдельным вопросам, несмотря на восстания в сельской местности, в целом корона и парламент успешно сотрудничали, зная цену друг другу.
Через несколько лет после восшествия на престол Генрих обратил особое внимание на программу морской экспансии, тогда как Вулси сосредоточил свои усилия на дипломатических маневрах. К тому времени Генрих уже построил крупнейший военный корабль XVI столетия, «Грейт Харри», водоизмещением 1500 тонн, с «семью палубами одна над другой и невероятным числом пушек». Под личным надзором короля, приказавшего адмиралу сообщать ему подробно о каждом корабле, был построен флот. Генрих немного успокоился лишь тогда, когда Англия взяла контроль над Ла-Маншем и Ирландским морем. Не менее замечательными оказались и достижения Вулси в сфере внешних сношений. Всю территорию Западной Европы охватила сеть курьеров и корреспондентов, благодаря которой известия попадали в Англию столь же быстро, как во времена войн Веллингтона или Мальборо. Ядром ее стала дипломатическая служба, которую с таким вниманием и заботой организовал еще Генрих VII. Видную роль в дипломатических контактах сыграли усилия Ричарда Пейса, Джона Кларка и Ричарда Сэмпсона; двое последних позже стали епископами. Донесения того периода, эпохи расцвета Ренессанса, интересны и подробны; каждое событие — размеры армий, восстания в итальянских городах, перемещения среди кардиналов, налоги во Франции — все тщательно узнавалось, проверялось и затем сообщалось по инстанциям. На протяжении нескольких лет Томас Вулси был одной из самых влиятельных фигур в Европе и мог влиять на соотношение политических сил на континенте.
Самым важным международным событием в то время стала встреча Генриха VIII со своим противником, французским королем Франциском I, в июне 1520 г. Современники рассказывают, что главной проблемой для английского монарха стала его внешность: король никак не мог решить, как он выглядит лучше — с бородой или бритым. Поначалу Генрих уступил доводам Екатерины и побрился. Но, едва сделав это, он пожалел о своем шаге и до отъезда на континент снова успел отрастить бороду. Роскошная каштановая борода Генриха произвела во Франции огромное впечатление.
На «Поле золотой парчи» [9] возле Гине всю Европу ослепил блеск рыцарских турниров, пиршеств, разноцветных палаток и одежд. Это был последний парад средневекового рыцарства. Как говорили, многие аристократы «носили на своих плечах мельницы, леса и лужайки». Но Генрих и Франциск так и не стали друзьями. И действительно, Генрих уже вел переговоры с врагом Франциска, новым императором Священной Римской империи Карлом V, который незадолго до того сменил на троне своего деда, Максимилиана. В Гине он попытался превзойти Франциска как в демонстрации богатства, так и в хитрости и ловкости дипломатии. Полагаясь на свою огромную физическую силу, Генрих неожиданно вызвал Франциска на борцовский поединок. Французский монарх молниеносно провел захват и бросил противника на землю. Побелевший от ярости Генрих не упал — его поддержали. Хотя церемонии продолжались, он уже не мог простить Франциску личного унижения и продолжал искать других союзников. Через месяц Генрих заключил альянс с императором, лишившись, таким образом, права на французские выплаты. Когда император объявил войну Франциску, английские деньги были быстро и без пользы растрачены на экспедицию в Булонь и субсидии наемникам, состоявшим на службе у императора. Вулси пришлось искать другие доходы. Когда Кент и восточные графства поднялись против новых взиманий, введённых Вулси на второй год войны, король притворился, что ничего не знает об этом налоге. Правительство было вынуждено спешно отступить, так и не доведя кампанию до конца. Тогда же Вулси получил согласие Генриха тайно сделать Франциску предложения о мире.
Именно эти мирные инициативы стали для Вулси роковым просчетом: спустя всего шесть недель, 24 февраля 1525 г., армии императора одержали над французами решающую победу у Павии в Северной Италии. После этого сражения весь Апеннинский полуостров оказался в руках Карла V. Италия попала под влияние Габсбургов и оставалась в зависимости от них вплоть до наполеоновских войн. Сам Франциск I оказался в плену, Франции были навязаны тяжелейшие условия мира, а Англия не получила ничего от дележа добычи. Генрих больше не мог играть определяющую роль в Европе. Очевидно, что вина за это поражение лежала на Вулси, и король решил, что предоставил кардиналу слишком большую свободу действий. Он настоял на том, чтобы посетить новый колледж Крайст-Черч, который Вулси сооружал в Оксфорде и которому предстояло стать самым крупным и самым богатым в университете. Прибыв туда, Генрих поразился тому, какие огромные средства тратятся на строительство.
«Странно, — заметил он кардиналу, — что вы нашли столь много денег на ваш колледж и не сумели добыть достаточно, чтобы завершить мою войну».
До этого случая король благоволил к Вулси. В 1521 г. он отправил на виселицу герцога Бэкингема, незаконного сына Ричарда III, чтобы обезопасить своих наследников от притязаний других претендентов на
