коня, вскочил ему на спину. Шалар мгновенно понял мое желание убраться подальше от посторонних глаз и одним прыжком вынес меня за пределы загона. Конь скакал быстрее ветра по лесным тропам, полянам и лугам, переносясь, словно на крылья через ямы и ручьи. Закончилась эта сумасшедшая скачка на вершине холма, откуда открывался великолепный вид на долину 'Нордрассила'.
Я мешком свалился под ноги Шалара, потому что скачка без седла еще, то удовольствие и с непривычки у меня болела вся нижняя часть моего помятого организма. Место было мне незнакомо, и я с удивлением рассматривал развалины какого-то алтаря, рядом с которыми бил родник, давая начало маленькому ручейку. Я напился воды и уселся на торчащий из земли камень, чтобы перевести дух. Конь подошел ко мне и ткнулся мордой в мою руку, словно приглашая к разговору. Погрузившись в транс, я попытался установить мысленный контакт с Шаларом и через некоторое время мне это удалось. Конь не мог говорить, как это умели малхусы, но обмен мысленными образами мне удалось наладить.
На меня обрушился поток эмоций Шалара, который рассказывал мне о том, как он страдал, решив, что я его бросил. Перед моим внутренним взором пронесся целый фильм о гибели Тарона, от обрушившегося на остров огненного дождя. Я видел горящие леса и гибнувших в огне гвельфов. Огненные смерчи чудовищными водоворотами висели над землей, пожирая все живое. В моем сознании острой болью отзывался ужас коня, когда он, потеряв счет времени, блуждал по подземным лабиринтам огромной пещеры, в которую провалился во время землетрясения. Мой желудок сжимали спазмы голода и жажды, словно это я питался светящимся мхом, от которого постоянно болела голова и появлялись кошмарные видения. Затем я почувствовал, как грудь Шалара разрывается от удушья в пучине подземной реки, в которую он сорвался, поскользнувшись на скользком берегу. Боль и ужас заполнили сознание коня, а перед глазами появился предсмертный туман. Потом неожиданно накатила радость спасения, и подземный поток вынес меня в море недалеко от берега.
Чередой потянулись серые дни скитаний по засыпанным пеплом пустошам Тарона и безуспешные поиски выживших в кошмаре катастрофы. После многодневных скитаний он наткнулся на несколько выживших гвельфов и привел к ним на помощь экипаж причалившего к берегу Тарона корабля. Шалар случайно услышал от одного из дроу имя князя Ингара и страстно захотел, чтобы его увезли из окружавшего его кошмара в долину 'Нордрассила, о которой постоянно говорили эльфы и хуманы. Перед моими глазами промелькнули картины морского путешествия и побега Шалара в джунгли, после прибытия в Кайтон. Меня переполняла радость свободного как ветер коня, скачущего по лесным дорогам. Я купался вместе с ним в чистых водах рек и озер, и гонялся за дикими кобылицами, но эта радость была омрачена отсутствием хозяина и друга. Я видел глазами Шалара, как он, подгоняемый тоской, догнал караван эльфов и снова позволил себя взнуздать, а затем был новый побег уже в долине 'Нордрассила, где воздух был пропитан запахом человека, ставшего навеки родным.
У животных все чувства искренни и правдивы, им незачем лгать и изворачиваться как это делают люди. Если Шалар и Тузик любили меня, то любили за то, что я есть, а не за какую-то особую выгоду для себя. Рассказ Шалара был полностью правдив, и мне довелось удостовериться в этом, лично переживая его воспоминания. Чтобы между нами не было никакой недосказанности я открыл Шалару свою душу и показал что я пережил с того дня когда оставил его в замке Эрмор на Тароне.
Погрузившись в воспоминания, я вытащил на поверхность все, что пережил за это время, не приукрашивая свои мысли и поступки. Я снова летел на драконе, унося Викану на Танол, сражался с имперцами в Бухте плача и сжигал корабли в Лизаре. Опять меня трясло от страха, когда мой 'дракон' рухнул вниз сбитый эльфийской стрелой. Совесть не позволила мне солгать и мой рассказ о том, как я бросил на верную гибель друзей, ради призрачной надежды на спасение народа хуманов и гвельфов. Затем из глубины души вырвался животный ужас, раздавивший меня, когда я снова пережил взрыв Танола и чудовищное плавание в обнимку со смертью. Все мои переживания и беды обрушились на Шалара, и конь с нескрываемой душевной болью переживал мои воспоминания. Он вместе со мной падал на землю вместе с 'драконом' и плакал над гибелью Тузика. Шалар был рядом со мной во всех боях, убивая врагов и теряя друзей. Переживая свои злоключения в башне магической академии, я не верил собственной памяти, вспоминая о том, что сумел выжить и победить. Мы вместе ползли по болотам и умирали от ран, спасая пленных дроу, и вместе плакали над трупами безвинно погибших детей. Потом перед глазами возникла сцена в покоях Виканы и звонкий смех жены, в тот момент, когда Антил пытался ее обнять, а затем была огромная злоба на весь мир за это предательство.
Наверное, мне не стоило показывать Шалару все, что скопилось в моих воспоминаниях, потому что для его чистой души, это стало слишком сильным потрясением. Меня неожиданно выбросило из транса, и я увидел, как огромные глаза коня подернулись пеленой, и он с тихим хрипом упал без сознания.
Я с полчаса пытался привести Шалара в чувство, бегая к ручью за водой и поливая находившегося без сознания друга. Обморок Шалара абсолютно сбил меня с толку, и я вместо того, чтобы помочь ему с помощью магии, как дурак нарезал круги, выжимая воду из рубахи, которую мочил в ручье. К счастью боги надо мной сжалились, и Шалар открыл глаза. Через несколько минут конь встал на ноги, и я облегченно вздохнул. Мы медленно спустились с холма, и пошли в сторону Горного убежища, но постепенно стало темнеть и нам пришлось заночевать в лесу.
Глава 18. Конец пути, длиной в тысячелетия.
Ночью я спал без сновидений, провалившись в бездонную черную яму. После вчерашнего общения с Шаларом, в душе было пусто, словно в кармане у бомжа и абсолютно не хотелось просыпаться, чтобы опять вернуться в этот жестокий мир. Однако, Шалар испугался за здоровье долго не просыпающегося хозяина и настойчиво теребил меня губами за ухо. Тяжело вздохнув, я открыл глаза и встал на ноги. Живот сразу подвело от голода, но ничего съестного у меня с собою не было, поэтому я залез на коня и мы поскакали в Горное убежище.
На этот раз мы решили не устраивать гонки на 'Кубок наций, и Шалар скакал размеренным галопом, стараясь не растрясти своего седока. Подъезжая к Горному убежищу, мы повстречали несколько воинов, которые растянувшись цепью, прочесывали окружающий лес. Увидев меня верхом на Шаларе, они радостно закричали, и через минуту нас окружила целая толпа. Оказалось, что после того, как я ускакал из поселка и к вечеру не вернулся, Ингур решил, что конь сбросил меня где-то в лесу, и я раненый валяюсь без сознания. Сразу была организована спасательная экспедиция, и воины всю ночь безуспешно прочесывали окрестные леса. Я уверил бойцов, что с их князем все в порядке и глубокомысленно заявил, что мне пришлось заночевать в лесу по служебной необходимости, хотя и сам не знал что такое 'служебная необходимость'.
В поселке меня встретил Ингур, с запавшими от бессонницы глазами и Лаура с мокрым от слез лицом. Девушка всыпала мне по первое число за свои переживания и повела завтракать. Я отпустил Шалара, мысленно объяснив ему, что до полудня он мне не понадобится, а потом мы поедем к 'Нордрассилу' и отправился следом за Лаурой.
За завтраком Ингур доложил мне, что караван дроу успешно добрался до Горного убежища и эльфы разбили лагерь рядом с дорогой к 'Дереву жизни'. Я поведал брату о своих приключениях и рассказал, что Шалар это эльфийский конь, которого он видел в замке Эрмор на Тароне. Ингура расстроился, уяснив, что теперь он не станет обладателем четвероногого сокровища. В отличие от брата, Лаура облегченно вздохнула, обрадовавшись, что ее любимый не сломает себе шею, свалившись с Шалара. Я успокоил Ингура, пообещав ему, что поговорю с конем, и он сможет ездить на Шаларе в мое отсутствие. Лаура услышав эти слова, отругала меня за дурную инициативу и, надувшись, вышла из комнаты.
У меня самого большие проблемы с женой и Викана по характеру далеко не подарок, но брата похоже ждет куда более веселая семейная жизнь.
После завтрака мы с Ингуром направились на берег озера к стоянке дельтапланов. По дороге я рассказал брату, что решил обучить его управлять 'драконом' и баркудом, а затем передать под его контроль бункер. Брат от радости едва не лишился дара речи, и мне пришлось за шкирку оттаскивать его от дельтаплана. Дождавшись, когда Ингур успокоится, я представил ему Акаира, в качестве инструктора и начальника в вопросах обучения летному делу. Затем мы с Акаиром обсудили учебный план для нового
