гордости Адольфа Петровича, его личные насекомые. Профессор выпускает 'железных дровосеков' на деревянный подоконник.
Спустя минуту термиты возвращаются в колбу — голодные.
Теперь Адольф Петрович удивлён и возмущён. Он повязывает хатимаки, он вне себя от ярости: покраснел и побелел, и опять покраснел:
— Вы!.. Да вы!!
Из-под плаща вырывается катана — лезвие отскакивает от двери. Игла ветеринарного шприца тупится о венец. Граната, закинутая в доверчиво приоткрытое окно, не взрывается Профессор вытирает хатимаки пот со лба — белая ткань мгновенно насыщается солёной влагой и темнеет. Профессор тяжело дышит:
— Иммуноциты?!
— Не поверите! Домик здоров как бизон! И даже здоровее! Иммунная система совершенна. Адольф Петрович, это же идеал, полигенная компоновка безупречна!
— Полигенная, говоришь?.. А летальные гены?!
— Боже упаси! Никакой 'курчавости перьев', всё вычищено до блеска! Вы спрашивали, почему такая компоновка? Вот! — Протягиваю Адольфу Петровичу раритетный томик 'Сказки народов мира'. — Обратите внимание, страница шестьсот тридцать вторая раздела 'Технические термины славянских сказок'. Там есть подробное описание — нечто, называемое 'Избушка на курьих ножках'. Вот мы и попытались воплотить в жизнь данную конфигурацию.
— Да?.. А что, похоже. — Профессор разглядывает рисунок в книге. Возвращает мне томик. Подходит к изделию, присаживается, гладит и трогает когти. — Избушка, значит? На курьих ножках? Ну что ж, господа биоархитекторы, давайте зачётки. С курсовым проектом вы справились на отлично.
— Спасибо, Адольф Петрович!
— Не за что.
— Адольф Петрович, мы бы хотели: Мисс Галустян принимала непосредственное участие в нашем проекте. Она… Вы же сами нас учили, вначале должен быть эмбрион, основа, ну, то есть платформа, от которой… и только потом…
— Эмбрион? — Адольф Петрович улыбается и оглушительно чихает. — Маринка, значит?! Молодец девуля! Смелая, не ожидал. А кто папаша у сего курсача в натуральную величину?
…когда спрашивают, почему ты живёшь в пивном ларьке, а не в пентхаусе с очередной нимфоманкой-женой, ты просто улыбаешься и молчишь. …когда спрашивают, что было раньше, яйцо или бройлер, ты улыбаешься и молчишь. Так проще.
У тебя, наконец, появился Дом. На курьих ножках. Настоящий Дом, надёжный и здоровый — есть куда спрятать постаревшую скорлупу; сбылась мечта студента.
Говорят, мужчина должен собрать икебану, построить небоскрёб и клонировать сына. А если совместить? За основу взять чужой зародыш и опять же чужими руками слегка видоизменить его в обыкновенном лабораторном регрессоре? А в качестве симбионта добавить теперь уже стандартную нанозаготовку типа 'изба обыкновенная'?..
Кстати, благодаря твоим стараниям, ребятки запатентовали проект и даже выгодно продали технологию развёртки. Покупатель — пивная компания 'Сан Арсенал'. Теперь по всему городу бегают биокиоски, клюют с тротуара мусор, царапают когтями асфальт.
Присядет в укромном местечке влюблённая парочка, и тут как тут — киоск подбегает: 'Пивка не желаете?! Холодненького, с пузырьками?!' В общем, продажи светлых сортов заметно возросли. К тому же, торговцам обеспечены все удобства не отходя от кассы: летом киоск крылышками машет — прохладу нагоняет, зимой нахохлится — и тепло внутри и уютно.
Чо ушёл в пустыню — дабы осознать себя с помощью медитаций и древних индейских практик. Фен женился на Маринке Галустян — обязан был, как честный мужчина. Теперь они вдвоём к тебе в гости заглядывают — частенько, не реже, чем разок в неделю. Сначала звякнут на трубу, поинтересуются, где ты нынче кочуешь.
А ты отвечаешь:
— В гидропарке бродяжничаю, Дом выгуливаю. Хорошо! Воздухом дышу, конспектами балуюсь.
И тогда ребятки ловят такси и приезжают. И вы общаетесь чуть-чуть.
— Адольф Петрович, вы это… Берегите его, пожалуйста. — Хлюпает носом Фен.
— Сынок… — Маринка гладит стены твоего Дома, и бабочки порхают вокруг её симпатичной головки.
А потом Фен берёт супругу под локоток, и они уходят, им пора. …вначале был эмбрион. И только потом — 'зерно'.
