А что делать?!
По закону надо, а то я бы из плазмоструйника в пах — и все дела, и мэйк лав, нот во.
Алмазное напыление о кератин неспешно стирается, а я свою первую ходку за серебряную колючку вспоминаю, никак, тля-шмель, забыть не могу, хоть и стараюсь очень. Так стараюсь, что…
…ай, как больно, как страшно, как одиноко, и нет воли, нет сил подняться, нет вообще никаких сил. От цинги все зубы выпали: все — значит, нету больше. И кровь в миске не кровь вовсе, а так, понарошку. И втолкнули тебя святые отцы, принаряженные в бушлаты, в самый кошмарный барак, где светло всегда и над очком распятье болтается… И привечали тебя старожилы неласково, нары осиновые спину жгут — год, два, три, что есть время для тебя?!..
Ниппонец-то мой, доброволец, тля, ниндзя-сокрытый-в-листве, дёргается и суетится, насколько панцирь позволяет. А свёрла уже к плоти подобрались, присосались, так сказать, к запасам эритроцитов и прочих вкусняшек. Выламываю, на, кусок фибриллярных белков, и уж по старинке, классически, впиваюсь в горло жертвы. И, пока крыльчатка резаками вдоль хребта жертвы балуется, я наслаждаюсь.
Кровь — это нечто!
А чистая лимфа — о-о-о!!.. …куда там оргазму!!
Зацепы в позвонки, биокляп (шевелится, пищит, заодно зубы чистит) в рот — и не жалеть антидепрессантов ниппонцу, чтоб расставался с жизнью улыбаясь. Чтоб хохотал самурай и радовался, сливая мне в хобот кровь свою солёно-сладкую!
Программный сбой. Воспоминания…
…ай, почему в баланде так много чеснока? И миска твоя почему из серебра? И радиоточка сутки напролёт транслирует псалмы и прочий саундтрек под аккомпанемент оргАна?! Ай, ты больше не будешь!! Гражданин начальник, поверьте! Ты чтишь закон! Святой отец, надзиратель всемогущий, да что вы, ей Бо… бха-бха… — чёртов кашель!!..
Реальность троится.
Вернусь — отъюстирую оптику кувалдой.
— Эй, ты меня слышишь? Ответь, или я за тебя не отвечаю!.. — очень внятно ору клиенту в ухо, исклёванное многочисленным пирсингом.
В ответ ниппонец кивает, потому как возможность такую отныне имеет, и вовеки и присно, и… Панцирь-то осколками на бетон-асфальт осыпался, в плесень тут же истлев; наноисходник в полураспаде противно выглядит и гадко.
— Ты это… косолинзый, запомни, на: та сам меня снял. Пик-ап, ясно?! Ты сам со мной пошёл! У нас секс такой нетрадиционный, понял, да?! Любовь до гроба!! Кивни, если уразумел!
Кивает.
Секс.
Нас имеют, мы имеем.
— Всё по закону и с обоюдного согласия?!
Кивает.
— О последствиях ты предупреждён?!
Антидепрессант — великая штука. Правда, из-за него-то крыльчатка и барахлит, но…
Кивает ниппонец. Балдеет, тля-комарик! Бабушки на перекрёстках тоже балдели, но чуть-куда — сразу в полнейший отказ, у-у, хлеборезки списанные!!..
— Кэкко на пурэдзэнто аригато годзаймас!
— Да не за что!
И вырываю из грудной клетки ниппонца комплект клапанов-желудочков. Аккуратно упаковываю в крыльчатку, отрыгиваю в контейнер часть высосанной крови.
— Спи спокойно, дарагой товарисч!
И на кости, в смысле привожу крыльчатку в флай-режим, и скоренько двигаю поршнями к диафрагмам внешнего портала. Контакт у 'Чихающего дракона', конечно, по закону расписан, вторую ходку мне и термитом не припаять, но всё-таки… бережёного э-э… кто-то бережёт.
— Счастливо, парни! Ветряночкой не болейте, да!
— Заходьтэ ще!
— Обязательно!
И НУРы вдогонку. Ну, кто бы сомневался. …ухожу на форсаже. И откуда во мне столько выхлопа?
Лечу, свищу, покусать хочу.
И ведёт меня по кайфу да в штопор клонит — хар-ра-шо, на!!
Крыльчатка чуток звонче дребезжит, короче, блэкфайтеры мне не страшны. Мне сам… — а, не важно — не брат, не сват и не клон однояйцовый. Я доволен, я рад.
— Алло, на, поверхность? Борт 3-бис-WQ-на, не помню дальше… Короче, я беспокою. Принимайте крыльчатку, хо-хо. Как поняли? Приём!
А мне в ответ с издёвочкой голос этого, в халате который:
— Цепеш, давайте на пятую, там для вашей амуниции просторнее будет. И аккуратней!
Пятая, так пятая. Нет проблем.
Посадка мягкая, что твоим затылком о поребрик. Искры из носу, дым из промежности, и я — невозмутимость в квадрате с чувством выполненного долга наперевес.
А в глазах — ух! — кресты вокруг алые-алые. И полумесяцы. Для тех, кто в танке, поясню: больничка меня привечает. Работаю я здесь особо важным курьером.
То есть добытчиком.
А этот… в халате который, уже спешит ко мне, спотыкается о растяжки пневмобаллист и посадочных батутов, лапки перед грудью распрямил, пальчиками шевелит, мол, дай мне, дай. И кричит:
— Есть?!
— А то. Обижаете, доктор.
Если кому почки нужны, или печень, или омматидии с приличной сетчаткой… и не какая-нибудь фигня клонированная, или поделка из белкового пластиката, то без меня не обойтись. А мне-то взамен много и не надо, что вы: красненького граммов триста на грудь да индульгенцию на отмазку смертных грехов.
— Донор чистый? Согласие зафиксировано?! Аудио, видео?!
— Доброволец, чище некуда! Доктор, вы ж знаете, у меня принцип такой: сам живи, ну и другому, ага… Мне ж кровушки чуток надо, для промывки крыльчатки — по закону, честно. А клиентам вашим — органы и прочий ливер. Вы довольны, и у меня порядок. Я для вашего миллионера… Как его? Короче, привёз. И принёс. Вы это… зафиксируйте для инквизиции, если куда, мол, по закону, ага, мне вторая ходка не по зубам, доктор.
Выковыриваю из крыльчатки кокон с сердечком ниппонца, отдаю, и — оп-па! — разворот на сто восемьдесят, миссия закончена. И с Семёнычем здороваюсь, он только что на батут из поднебесья шлёпнулся, планёркой своей ненаглядной (а моя крыльчатка лучше!) какую-то требуху заказчику в пробирку сцеживает (что-то по женской части, то ли стволовое, то ли эмбрионами попахивает).
— Цепеш, — кричит вдогонку этот… как его?.. в халате который: — А ведь у вас склероз, Цепеш!
А я верхними стрекалами подсумки прощупал, бандольеры размял, и говорю:
— Нету у меня склероза. Врёте вы всё. Не заказывали, а я и не привёз. У меня чётко в этом… там отмечено, куда и кого. Кровь была — для меня. И этот, чуток совсем… — для вас. Тоже был… А склерозов не зафиксировано! Ни одного даже! Так что, начальник, ты мне заначку не пришьёшь! Я ж не вервольф- беспредельщик! Мне чужих понтов не надо, у меня своих — выше небоскрёбов!
Короче, поговорили. И отправился я баюшки. В барокамеру, не беспокоить, убью нафиг. Люблю,
