— Сухов! — донеслось сзади. — Остановись! Это не реальность!
— Я знаю! — негромко, скорее самому себе, чем странной троице, ответил Павел. — Но это ничего не меняет! Я должен закончить миссию!
Глубокий снег существенно притормозил, но не остановил Сухова. Павел упрямо двигался к снежной горе. При этом он совершенно не понимал, чего хочет добиться. Взобраться на гору, объявить себя её царём и повелеть подданным-биомехам отдать бомбу монарху? Или откопать того гигантского чёрного биомеха-андроида и каким-нибудь обманом отнять у него фугас, как новогоднюю мандаринку у диатезного малыша? Ой, что-то не верилось ни в то, ни в другое. Но Сухов всё равно упрямо продвигался к снежной горе. Добраться, а там будет видно!
Снег начал подтаивать, но легче Сухову не стало. Он уже почти добрался до склона горы, поэтому сугробы стали выше. Павел попытался на них взобраться, но снег под ним проваливался до земли. В таком режиме взобраться на вершину Сухову не светило. Всё, что он мог — проложить траншею, а затем тоннель сквозь горку. Но для этого ему требовалась хотя бы лопата.
А вот кому не требовались вообще никакие приспособления, так это главному биомеху. Это выяснилось как раз в тот момент, когда Сухов окончательно забуксовал в непролазном снегу. Сначала Сухов увидел, как взрывается верхушка снежной горы, затем последовал ещё один взрыв, и белым облаком разлетелась середина огромного сугроба. Судя по мощности взрывов, по полному отсутствию осколков, кто-то работал не снарядами или гранатами, а «шаровухами». Когда снежное облако развеялось, Сухов увидел чёрного робота-андроида. Он стоял по ту сторону горки, на противоположном конце пробитого двумя взрывами дефиле. Гигантский бот как раз занимался тем, что формировал третью шаровую молнию выдающегося, почти арбузного диаметра.
Сухов, не раздумывая, вскинул импульсник и всадил в корпус чёрному роботу длинную очередь. Реакция биомеха последовала незамедлительно. Бот без всякого замаха швырнул в сторону Сухова шаровую молнию и тоже не промазал. Да и как тут промажешь? Увернуться от такого здоровенного «файрбола» у Сухова не имелось никакой возможности, а упасть — времени. Всё, что успел сделать Сухов, так это крепко зажмуриться.
Как ни странно, вырубился он не сразу. Сначала он ощутил тупой удар, а затем все внутренности сковала резкая боль, которую не ослабило даже благостное ощущение полёта — взрыв огромной «шаровухи» отшвырнул Сухова на несколько десятков метров назад. Точно на руки «болельщикам». Но и в этот момент Павел не вырубился. Более того, он открыл глаза и успел увидеть и понять, что один из мужчин, его подхвативших, это рядовой Найдёнов. Поэтому Сухову и показался знакомым его голос. Второго Сухов не разглядел. Зато разглядел, как женщина бесстрашно прикрывает отступление товарищей с контуженым лейтенантом на руках: встаёт на пути у гигантского чёрного андроида и вскидывает руки с закреплёнными на предплечьях армганами. Почти так же, как это делала Ольга в тоннеле, когда они втроём, с Чехом, пробирались в логово Апостола. Но женщина с армганами двигалась как-то пограциознее, да и фактурой бог её не обидел, куда там спортивной, но мелковатой Ольге.
Сухов не досмотрел, чем закончилась эта красивая, хоть на книжную обложку, сцена. Сознание померкло, и он всё-таки вырубился. Абсолютно. Как обычно.
Любое ожидание когда-то заканчивается. Либо поступает команда действовать, либо планы рушатся и приходит сигнал «отмена», либо народу просто надоедает ждать и все расходятся по домам. И ещё неизвестно, какой из этих вариантов лучший. Особенно, когда народ ждёт сигнал к атаке или к другому потенциально опасному мероприятию.
Лера и её небольшая команда дождались сигнала действовать. Механик вышел на связь рано утром. Сначала он, как обычно, странновато пошутил: объявил Лере и её помощникам благодарность за предоставленные виртуальные образы. Лера даже не стала гадать, что он имел в виду. Странные намёки Механика трудно понять даже с помощью литра, а уж тем более на трезвую голову. Поэтому девушка пропустила «благодарность» мимо ушей и уточнила, каким будет приказ.
Приказ Механика оказался простым, как мычание: двигаться к тамбуру. Причём на сборы крёстный дал десять секунд (сначала минуту сомнительно шутил, а потом устроил гонки — в этом весь Механик!). Впрочем, и морально, и физически все оказались вполне готовы к авралу, поэтому в отпущенный срок уложились. Парни подсадили (а если точнее — подкинули) Леру, и она легко выпрыгнула из бункера через пролом в потолке. Копейкин с помощью Найдёнова выбрался вторым, а Сергей легко выпрыгнул сам. На всё ушло секунды три. По короткому обломку бывшей вытяжной трубы, лежащей на крыше бункера, троица пробежала секунды за две, а по щебёночной осыпи скатилась за четыре. В результате на десятой секунде все ударили по тормозам в опасной близости от ленивого вихря тамбура. И в этот же миг из вихря прямиком на руки Найдёнову и Копейкину вывалился вооружённый человек в униформе чистильщика, только без шлема. Парни едва успели его поймать.
— Здрасьте вам! — краснея и кряхтя от навалившейся тяжести, выпалил Копейкин.
Иван и Найдёнов ухватили военного как попало, поэтому едва не уронили его на мокрый бетон площадки, над которой кружился тамбурный вихрь. Чистильщик находился в бессознательном состоянии и казался непомерно тяжелым. Все обмякшие тела кажутся тяжелее, чем есть на самом деле.
— Осторожнее! — воскликнул Лера. — Нос ему не разбейте!
— Порядок, — заверил Найдёнов, перехватывая военного поудобнее. — Копейка, не мешай!
— Я помогаю! — возмутился Иван.
— Бери за ноги! — Сергей перевернул чистильщика и взял его под мышки. — Тяжёлый, зараза!
— В броне, — сипя от натуги, сказал Копейкин. — В офицерской. Она легче. А будь он в солдатской…
— Одинаково весят, — возразил Найдёнов. — Они вообще ничем почти не отличаются, кроме звёздочек на шевронах.
— У этого две, но вряд ли он подполковник, — заметил Копейкин.
Найдёнов покосился на лицо военного, чуть повернул голову, чтобы изображение получилось не вверх тормашками, а хотя бы лежало на боку, и вдруг издал негромкий удивлённый возглас.
— О! Командир! — Найдёнов взглянул на Леру. — Это мой бывший командир. В марте, когда меня… того… взяли в плен, он пропал. Всех прикрыл, а сам… исчез.
— Знаю, — Лера кивнула. — Теперь нашёлся. Пока этой информации нам достаточно.
— Так Механик сказал? — спросил Копейкин и усмехнулся. — Ладно, ладно, не зыркайте, как вороньё, я помню, что мы только винтики и много знать нам не полагается. Как его хотя бы зовут?
— Лейтенант Сухов, — ответил Найдёнов. — Павел Петрович.
— Отнесите его подальше, — Лера указала на относительно ровное место на площадке метрах в ста пятидесяти от тамбура.
Парни подняли лейтенанта и отнесли на выбранное Лерой место. Здесь почти не чувствовалось тяжелой, монотонной тяги, которую создавал неторопливый, но огромный вихрь тамбура-входа в гипертоннель. Найдёнов попытался уложить лейтенанта на бок («чтоб дождевой воды не нахлебался»), но Лера жестом приказала перевернуть Сухова на спину. Для чего, выяснилось чуть позже.
Лера присела рядом с лейтенантом и принялась его обыскивать. Копейкин осуждающе скривился и взглянул на Найдёнова. Тот уловил взгляд товарища, но его безмолвного осуждения не разделил. Едва заметным кивком и успокаивающим жестом он дал понять Копейкину, что всё в порядке, Лера не мародёрствует, а занимается тем, чем надо. Вскоре Копейкин и сам это понял.
Лера тщательно обшарила Сухова с головы до ног и выложила на сырой бетон всё небогатое имущество лейтенанта: нож, слабенький «фрич» в матерчатом мешочке и плазменную гранату. Затем Лера открыла резервный пульт боевого костюма лейтенанта, оценила уровень заряда и выщелкнула из гнезда аккумулятор. Взглядом и кивком она приказала Найдёнову проверить счётчик «Шторма», цевьё которого Сухов и будучи в беспамятстве сжимал мёртвой хваткой. Вот что значит рефлекс! Любой, кто провёл хотя бы год в Зоне, не расставался с оружием, даже падая замертво.
Когда Сергей сообщил, что ИПП Сухова заряжен всего двенадцатью патронами, Лера кивнула и приступила ко второй фазе своей нехитрой операции. Финку она сунула обратно в ножны, упрятанные
