Edward A. Freeman:
Сравни с Friedlander,
V. Schultze:
§4. Препятствия и помощь
В течение первых трех веков христианство развивалось в самых неблагоприятных обстоятельствах, за счет чего получило возможность продемонстрировать свою моральную силу и одержать победу над миром исключительно духовным оружием. До правления Константина оно не имело права законно существовать в Римской империи, но сначала его игнорировали как секту иудаизма, потом хулили, запрещали и преследовали как предательское нововведение, и принятие христианства каралось конфискацией имущества и смертью. Кроме того, христианство не допускало ни малейшей поблажки, какую впоследствии дало магометанство порочным склонностям сердца человеческого, а выдвигало на фоне иудейских и языческих идей того времени такие невыполнимые требования покаяния и обращения, отказа от себя и от мира, что люди, по словам Тертуллиана, держались подальше от новой секты не столько из любви к жизни, сколько из любви к удовольствиям. Иудейское происхождение христианства, нищета и незнатность большинства его приверженцев представлялись в особенности оскорбительными для гордости греков и римлян. Цельс, преувеличивая этот факт и не обращая внимания на многие исключения, насмешливо замечает, что «ткачи, сапожники и сукновалы, самые безграмотные люди» проповедуют «неразумную веру» и умеют делать ее привлекательной особенно «для женщин и детей».
Но несмотря на эти чрезвычайные трудности христианство добилось успеха, который можно было считать поразительным свидетельством божественного происхождения этой религии и того, что она отвечала глубочайшим потребностям человека. Ириней, Иустин, Тертуллиан и другие отцы церкви того периода указывают на это. Сами трудности стали в руках Провидения средствами распространения веры. Гонения привели к мученичеству, а мученичество не только внушает страх, но и обладает притягательностью, пробуждает самые благородные и бескорыстные амбиции. Каждый настоящий мученик был живым доказательством истинности и святости христианской веры. Тертуллиан мог восклицать, обращаясь к язычникам: «Все ваши бесхитростные жестокости ничего не дадут; они — лишь соблазн для нашей церкви. Чем больше вы уничтожаете нас, тем больше нас становится. Кровь христиан — это их семя». Моральная искренность христиан резко контрастировала с преобладающей в тот век развращенностью, и христианство своим осуждением фривольности и сладострастия просто не могло не произвести большое впечатление на самые серьезные и благородные умы. То, что Благая Весть прежде всего была предназначена нищим и угнетенным, придавало ей особую утешающую и искупительную силу. Но среди сторонников новой религии уже с самого начала были также, хотя и в небольшом количестве, представители высших, более образованных классов, — такие как Никодим, Иосиф Аримафейский, апостол Павел, проконсул Сергий Павел, Дионисий из Афин, Ераст из Коринфа и представители императорского дома. Среди пострадавших от гонений Домициана были его близкая родственница Флавия Домитилла и ее муж Флавий Климент. В древнейшей части катакомб Каллиста, названной в честь Святой Люцины, похоронены представители известного
Этот успех христианства не ограничивался какой–то определенной местностью. Он распространялся на все районы империи. «Вчера нас еще не было, — говорит Тертуллиан в своей 'Апологии', — а сегодня мы уже заполнили все принадлежащие вам места: города, острова, крепости, дома, собрания, ваш стан, ваши племена и сообщества, дворец, сенат, форум! Мы оставили вам только ваши храмы. Мы можем посостязаться числом и с вашей армией: нас будет больше даже в одной провинции». Все эти факты показывают, как несправедливо одиозное обвинение Цельса, повторяемое современным скептиком, будто бы новая секта полностью состояла из нижайших слоев общества — крестьян и ремесленников, детей и женщин, нищих и рабов.
§5. Причины успеха христианства
Основная положительная причина быстрого распространения и окончательной победы христианства заключается в его собственной, неотъемлемо присущей ему ценности как всеобщей религии спасения, в совершенном учении и примере его Богочеловечного Основателя, Который для сердца каждого верующего есть Спаситель от греха и Податель вечной жизни. Христианство адаптируется к положению любого класса, к любым условиям, любым отношениям между людьми, подходит всем народам и расам, людям любого культурного уровня, любой душе, которая жаждет святости жизни и искупления от греха. Ценность христианства — в истинности и силе его учения, свидетельствующего само за себя; в чистоте и возвышенности его предписаний; в возрождающем и освящающем влиянии на сердце и жизнь; в возвеличении женщины и жизни дома, которым она управляет; в улучшении положения нищих и страдающих; в вере, братской любви, благотворительности и триумфальной смерти исповедующих его людей.
К этому внутреннему моральному и духовному свидетельству добавлялось мощное внешнее доказательство божественного происхождения христианства — пророчества и предзнаменования Ветхого Завета, так поразительно исполнившиеся в Новом, и наконец, свидетельство чудес, которыми, согласно однозначным заявлениям Квадрата, Иустина Мученика, Иринея, Тертуллиана, Оригена и других, иногда сопровождались в тот период проповеди миссионеров, пытавшихся обратить язычников.
Особо благоприятными внешними обстоятельствами были протяженность, упорядоченность и единство Римской империи, а также преобладание греческого языка и культуры.
Помимо этих позитивных причин, существенное негативное преимущество христианства заключалось в безнадежном положении иудаизма и языческого мира. После ужасной кары — разрушения Иерусалима, преследуемые иудеи блуждали, не находя покоя и уже не существуя, как нация. Язычество было внешне распространено, но внутренне прогнило и шло к неизбежному упадку. Народная вера и общественная нравственность были подорваны скептицизмом и материалистической философией; греческие наука и искусство утратили свою созидающую силу; Римская империя держалась только на силе меча и насущных интересах; нравственные узы, объединяющие общество, расшатались; разнузданная жадность и пороки всякого рода, даже по мнению таких людей, как Сенека и Тацит, царили в Риме и в провинциях, простираясь от дворцов до лачуг. Добродетельные императоры вроде Антонина Пия и Марка Аврелия были исключением, а не правилом и не могли остановить моральную деградацию.
Ничто из созданного классической античной культурой в дни ее расцвета не было способно исцелить смертельные раны эпохи или хотя бы принести временное облегчение. Единственной звездой надежды в надвигающейся ночи была молодая, свежая, бесстрашная религия Иисуса, не боящаяся смерти, крепкая в вере, распространяющая любовь; ей суждено было привлечь всех мыслящих людей к себе как к
