введенную еще в 39-м году карточную систему, ломились от деликатесов. Вопреки хмурой осенней погоде, практически все лица светились радостью. Даже абсолютно незнакомые люди, встречаясь на улице, приветливо улыбались друг другу. Почему бы и нет? Ведь Германия победила!
Пусть война с Англией и США еще не закончилась, но разве это повод для печали? Ведь окончательный мир не за горами! Советский Союз сдался, так что теперь и заносчивые англосаксы не рискнут в одиночку продолжать войну с победоносными тевтонами. А значит: слава Германии, слава доблестным немецким солдатам и, конечно же, слава фюреру, приведшему, Германию к этой победе! Про то, что пару лет назад, после разгрома Франции, тоже витали подобные бравурные настроения, старались не вспоминать. Ну да, тогда война не закончилась, хотя это и казалось немыслимым, но теперь-то уж точно!
Однако, в отличие от простых обывателей, верхушка Райха и сам фюрер знали: победа на востоке — всего лишь передышка перед новыми кровопролитными сражениями. Знали и принимали соответствующие меры. Поэтому на совещании, впервые с сорокового года проходившем в «западной» штаб-квартире верховного командования — в Цоссене, не было и следа той эйфории, что царила в это время на улицах немецких городов. Целью этого необычайно представительного собрания, на котором присутствовали не только представители верховных штабов Вермахта, сухопутных войск, Люфтваффе и Кригсмарине, но и командующие всех групп армий, воздушных флотов и военно-морских командований, а также представители военной экономики и, конечно же, разведки, была выработка новой стратегии ведения войны.
До сих пор проблемы противостояния на Западе считались второстепенными — в умах политиков, промышленников и генералов безраздельно царил Восточный фронт, на удовлетворение нужд которого были направлены все ресурсы государства и покоренных стран Европы. Располагавшиеся на западе войска рассматривались в основном как резервуар для пополнения восточных армий. В результате этого «западные» дивизии, из которых постоянно выкачивали самое современное вооружение и наиболее боеспособный личный состав, по сравнению со своими «восточными» аналогами являлись откровенно второсортными. Командование сухопутных сил вообще воспринимало необходимость держать хоть какие-то войска в Западной Европе как неизбежное зло.
Но теперь ситуация резко переменилась и, пребывавшие доселе в тени, командующие европейских группировок буквально купались в лучах всеобщего внимания. Заявки на новое вооружение, горючее, боеприпасы, строительные материалы для оборонительных сооружений и прочее снабжение, ранее отметавшиеся с порога высшими инстанциями или урезавшиеся ими же в разы, теперь удовлетворялись незамедлительно и в полном объеме. Генерал Курт Цейтцлер — начальник штаба группы армий «Запад», известный в среде высшего генералитета Райха под красноречивым прозвищем «Шаровая молния», сумел извлечь из внезапной перемены обстановки максимальную пользу. Быстро соорентировавшись, он извлек из своего портфеля и представил на утверждение буквально безразмерный перечень требуемых материалов, который, постепенно пополняясь, копился у него с момента вступления в должность, то есть без малого год. К некоторому удивлению многих, включая и самого Цейтцлера, Гитлер этот список утвердил, практически без возражений.
В самое ближайшее время на запад должен был хлынуть настоящий поток войск и снабжения. С востока перебрасывались целые армии и воздушные флоты. Люфтваффе получило приказ в кратчайшие сроки нарастить авиагруппировку во Франции и завоевать превосходство в небе над Бискайским заливом и портами атлантического побережья Франции, чтобы обеспечить беспрепятственный выход в океан субмарин Кригсмарине. Стационарные оккупационные дивизии, тихо, мирно простоявшие два года на побережье Ла-Манша, заменялись закаленными в битвах ветеранами, срочно прибывающими на их место с Восточного фронта, которые спешно пополнялись и довооружались новейшей техникой. Ведущееся до сих пор буквально через силу, строительство «Атлантического вала» получило один из высших приоритетов и теперь стремительно набирало обороты.
Рейнхард Гейдрих — создатель и бессменный руководитель РСХА, среди всех прочих присутствующий на этом многолюдном совещании, смотрел на всю эту суету с чувством снисходительного превосходства. Примерно так же взрослые следят за возней детей в песочнице. «Серый кардинал» Третьего Райха мог себе это позволить — он единственный из присутствующих, если не считать самого фюрера, мог похвастаться тем, что ему известен итог будущего противостояния. Или, вернее, его финал. Неизъяснимый каприз Судьбы (Природы? Богов?), забросивший из далекого 2010-го в недавний 1940-й год британского школьника-туриста, дал ему в руки просто неотразимые козыри. Неудачливого выпускника, решившего в честь окончания школы посетить Париж и неожиданно для себя провалившегося в прошлое, давно уже нет в живых, но информация, поведанная срывающимся от испуга голосом внимательному следователю Гестапо, продолжает жить своей собственной жизнью.
Не далее как шесть дней назад, он, Гейдрих, лично докладывал Гитлеру об одном из основных последствий скоротечного визита гостя из будущего. Курируемый его ведомством «Атомный проект» вышел на финишную прямую. Ученые, заботливо собранные его подчиненными по всей Европе, сделали свое дело — их теоретические расчеты полностью подтвердили сведения невольного путешественника во времени, превратив зыбкие общие фразы в непререкаемые физические формулы и математические расчеты — теперь дело только за промышленностью. Увы, но новые бомбы нельзя штамповать на конвейере, как старые добрые фугаски — нужно время и колоссальные материальные затраты. Фактически придется создавать с нуля новую отрасль промышленности, возводить новые заводы и электростанции, задействовать сотни тысяч рабочих и тысячи инженеров. НО! Это стоит того! В отличие от ученых и военных всего Мира, Рейнхард Гейдрих не просто предполагал, рассчитывал или надеялся на это — он это ЗНАЛ.
Будущее за тем, кто сможет первым создать новое оружие. Кто овладеет энергией атома, тот и будет устанавливать новый мировой порядок, высокомерно диктуя свои условия менее удачливым конкурентам. После визита в исследовательский центр в Гарце, Гейдрих был абсолютно уверен: именно сейчас Германия как никогда близко подошла к мировому господству. Еще два года (всего два!) и Мир содрогнется от ужаса при виде нового тевтонского меча, перед которым померкнут даже блистательные успехи танковых армий и эскадр пикирующих бомбардировщиков, заставившие склониться к ногам Германии всю Европу!
А впрочем…. эти два года еще нужно прожить… И обеспечить это должны именно войска с востока.
* * *
Эшелоны неслись на запад. И даже обычно монотонный стук колес на стыках звучал как торжественная барабанная дробь. По крайней мере, так казалось едущим в этих эшелонах солдатам. А почему нет? Ведь они принесли своей стране победу и при этом смогли уцелеть в безжалостной мясорубке Восточного фронта! Разве это не повод для гордости? Твердыни Москвы и Петербурга, Киева и Сталинграда пали под их натиском. Сотни и сотни километров дорог, струящихся среди украинских и донских степей, белорусских и смоленских лесов, новгородских и подмосковных болот, карпатских и кавказских гор были безжалостно растоптаны их сапогами. А теперь они едут домой, с победой, чтобы получить достойные их подвигов награды и почести. Так что пусть пиво льется рекой, а девушки достают свои лучшие платья — герои Райха не привыкли отступать!
Гауптштурмфюрер СС Ганс Нойнер со своей 3-й ротой противотанкового дивизиона «Тотенкопф», был среди тех счастливчиков, которые отправились на Родину в числе первых. Сразу после заключения Стокгольмского мира его дивизия была выведена из состава группы армий Листа и передана в резерв ОКХ, что сопровождалось переброской из предгорий Кавказа в Донбасс. А затем, даже не дав толком расположиться на новом месте, «мертвоголовых» загрузили в эшелоны и отправили на Родину. Правда, не смотря на то, что эшелоны с войсками и техникой имели высший приоритет и пропускались вне всякой очереди, путешествие явно затягивалось. Монотонное движение составов чередовалось с долгими стоянками на забитых эшелонами станциях, но, не смотря ни на что, поезда, везущие ветеранов Восточного фронта домой, неуклонно продвигались на запад. За открытыми дверями вагонов проносились, оставаясь позади, Купянск и Харьков, Полтава и Киев, Фастов и Житомир, Ровно и Ковель — места боев и отдыха дивизии в ее долгом пути на восток. Только сейчас, день за днем двигаясь по бескрайним просторам,
