157
Тем более, что она себе больше не представляет ясно свою немощность.
158
Если бы люди рождались свободными, они не могли бы создать никакого понятия о добре и зле, пока они оставались бы свободными.
159
Блаженство человека есть ничто иное, как внутреннее удовлетворение, которое рождается от интуитивного познания Бога.
160
Ты нас создал для Себя и наша душа беспокойна, покуда она не успокоится в Тебе.
161
Аффекты надежды и страха не могут быть хороши сами по себе.
162
Чем больше мы стараемся жить, руководимые разумом, тем больше прилагаем усилия быть менее зависимыми от надежды, свободными от страха, и, по возможности, повелевать судьбой и направлять наши поступки согласно верным советам разума.
163
Кто, руководимый страхом, поступает согласно добру, чтобы избежать зла, не руководится разумом.
164
Верую, Господи, помоги моему неверию.
165
Блаженство человека есть ничто иное, как внутреннее удовлетворение, которое рождается от интуитивного познания Бога.
166
Ты нас создал для Себя и наша душа беспокойна, покуда она не успокоится в Тебе.
167
Пробовать и испытывать то, что воспринимается помимо слов и образов.
168
Sunt omnes homines una quaedam massa peccati, supplicium debens divinae summaeque justitiae, quod sive exigatur sive donetur, nulla est iniquitas (St. Aug., De div. quest.; Loofs 380).
169
Si Adae peccatum etiam non peccantibus nocuit, ergo et Christi justitia etiam non credentibus prodest; nulla ratione conceditur, ut Deus, qui propria peccata remittit, imputet aliena (Loofs, 422). Non solum magna sed etiam minima bona esse non possunt nisi ab illo, a quo sunt omnia bona, hoc est deo (Loofs, 378).
170
Беспокойство, голод и жажда Бога, отвращение от испытанных, низменных благ нельзя задушить, потому что душа поскольку она существует исходит от Бога и идет к Богу. Но теперь он открыл что то ужасное. Воля, которая фактически не хочет того, что она хочет, или кажется, что хочет. Нет, это не есть видимость, это ужаснейший парадокс: мы стремимся идти к Богу и мы не можем; это значит, что мы не хотим.
