выключат и немногочисленные телезрители разойдутся по палатам, Данилов попросил у постовых сестер разрешения позвонить домой.

– А вам лечащий врач разрешила? – строго спросила более молодая из медсестер.

– Таня, это медик, – сказала медсестра, приходившая делать укол Юре. – Звоните, только недолго…

– И не на мобильный, – сказал Данилов.

Было противно выпрашивать доступ к телефону. Даже не противно, а брезгливо, словно наступил ногой в дерьмо. Но таковы были правила игры, и если не можешь их изменить, то должен подчиниться. Пока еще благоразумие брало верх над раздражением, и не исключено, что происходило это благодаря принимаемым таблеткам. Правда, от них же появилась сонливость, но не депрессивная, угнетающая своим бездействием, и не умиротворяющая, а какая-то равнодушная, потусторонняя.

Он снял трубку, потыкал пальцем в кнопочки (молодая медсестра проследила за тем, какой номер набирается – городской или мобильный) и обнаружил, что забыл две последние цифры. Вернее, не сами цифры, а их последовательность. То ли восемьдесят два, то ли двадцать восемь.

«Вот так и становятся дураками, Вольдемар, – подумал Данилов. – Сначала депрессия, потом провалы в памяти, затем привыкание к нейролептикам и „транкам“[4], и так далее… Ну а когда лечащий врач покажется тебе милой, доброй, участливой и даже соблазнительной, то тут уже все. Финиш».

Помедлив с полминуты, Данилов наугад набрал двадцать восемь и угадал.

– Привет, это я.

– Здравствуй, Вова. Как ты там?

– Нормально. Скучно только.

– Я послезавтра приеду, привезу тебе чистое белье и заберу грязное. Из еды что-то надо?

– Если пряников только. Да, не забудь про зубную щетку и пасту.

– Не забуду. Я позвонила на кафедру и в клуб, сказала, что ты госпитализирован с гипертоническим кризом. Пришлось залезть в твою телефонную книжку.

– Спасибо. Ты не поговорила бы с врачами по поводу моего пребывания?..

– Я уже поговорила, – перебила Елена. – Мы сошлись на том, что ни домой, ни на работу тебе торопиться не стоит. Всему свое время.

– Да, всему свое время, – подтвердил Данилов, укоряя себя за то, что вообще стал сегодня звонить Елене. – Пока.

– Пока.

Данилов поблагодарил сестер, никак не отреагировавших на его «спасибо», и вернулся в палату. Соседи уже спали, Мишина койка пустовала. Данилов подумал о том, какую сложную гамму чувств, больше похожую на шок, испытает Юра, если завтра утром увидит на соседней койке Мишу. Хотя нет, не увидит – постельное белье унесли, а значит, койка готова к приему нового «жильца». Интересно, кем он окажется?

Луна, висевшая в небе, освещала палату не хуже лампочки. Говорят, фазы Луны влияют на психическое состояние человека… Это верно – на «скорой» каждое полнолуние нагрузка ощутимо увеличивалась… Или просто так казалось? Человеческое мышление устроено очень интересно – желаемое выдается за действительное на каждом шагу.

Данилов подумал о том, что делает сейчас его лечащий врач. Наверное, спит дома, в уюте и комфорте, во всяком случае с занавесями на окнах… Странно – в корпусе, часть которого видна из окна, на всех окнах есть жалюзи. Почему тогда здесь их нет? Странно. И ответ у медсестры был дурацкий – на хлипком обычном карнизе повеситься невозможно. Да и потом – если уж так приспичило покончить с собой, то можно разбить оконное стекло и зарезаться осколком. Решетка тут не помеха – проемы у нее достаточные для этой цели.

«Дурдом он и есть дурдом, – вздохнул Данилов, взбивая подушку. – Территория абсурда. И хуже всего то, что с лечащим врачом у меня несовпадение интересов. Да и с Еленой тоже…»

Елена в это время готовила отчет о работе по специальности для подтверждения своей врачебной категории.

Безменцева пила кофе и смотрела свой любимый фильм «Свадьба лучшего друга». Она была без ума от Джулии Робертс и считала, хоть и без оснований, что они очень похожи внешне. Настроение у Тамары Александровны было хорошим – главный врач в ответ на ее намеки дал понять, что место заведующей приемным отделением, можно сказать, у нее в кармане. Надо только подождать до лета. Почему до лета, Светочка объяснять не стал, а у будущей заведующей хватило ума не лезть с вопросами. Захочет – сам объяснит, а не захочет – обругает, и все. Глядишь, еще и с назначением передумает.

Тамара Александровна не догадывалась о том, что все ее карьерные надежды совершенно беспочвенны. Место заведующего приемным отделением придерживалось для племянника заместителя директора департамента здравоохранения. Племянник, майор медицинской службы, все никак не мог демобилизоваться – мешали какие-то бюрократические проволочки, вот и приходилось «держать» ему место. А пока оно не занято, кто мешает главному врачу кормить любовницу обещаниями?

Только ласковее будет. А потом всегда можно будет развести руками и сказать: «Ну ты видишь, Таточка, у меня нет выбора – заведующего спустили прямо из департамента».

Конечно же Безменцева на посту заведующего приемным отделением была для главного врача гораздо предпочтительнее «троянского коня» с родственными связями в департаменте. Святослав Филиппович прекрасно знал таких прытких типов. Сегодня он заведует приемным отделением, завтра становится заместителем главного врача, а чуть позже – и главным врачом. Однако на пути к креслу главного врача может случиться многое. Можно налететь на такие грабли, что придется срочно увольняться по собственному желанию, чтобы не быть уволенным по статье. А можно угодить и в подследственные, это так недолго и так легко. Причем если придать делу нужную огласку, а в наше интернетозависимое время сделать это несложно, то высокопоставленный дядюшка ничем помочь не сможет.

Святослав Филиппович выбился в люди своим умом, не имея уже на старте связи там, «наверху», а приобретая их по мере роста. Он был опытен как в интригах, так и в «подставах», причем гордился своим умением наносить упреждающие удары. Впрочем, подчиненные его любили – тем, кто играл по правилам, главный врач был отцом родным, а других людей в коллективе психиатрической клинической больницы № 21 не было. «Чужаков» отсюда быстро выживали.

– Мы с вами – одна семья, большая и дружная! – повторял Святослав Филиппович на каждой конференции, на каждом собрании, чувствуя себя каким-нибудь библейским патриархом.

Правда, патриархи все как на подбор были величавы, осанисты и длиннобороды, а Святослав Филиппович был невысок, лыс и если и имел в своем облике что-то выдающееся, то только объемистое пузо, любовно называемое «комком нервов».

Впрочем, для солидных людей внешность не имеет никакого значения. Вот должность – другое дело.

Глава седьмая

Провокаторы и дегенераты

Женщина, вошедшая в кабинет заведующего отделением, была молода, симпатична, ухожена, дорого и со вкусом одета. Впечатление портила печаль, так, казалось, и льющаяся из глаз, вместе со слезами.

«Идиотка», – моментально классифицировал визитершу Лычкин.

– Геннадий Анатольевич? – с порога спросила женщина.

Действительно идиотка. На двери табличка – «Заведующий отделением, врач высшей категории Лычкин Геннадий Анатольевич». Кто же еще может сидеть за единственным столом? Александр Сергеевич Пушкин?

Табличку под бронзу Лычкин заказал за свой счет и очень ею гордился. Совсем другой эффект, совершенно иное впечатление. Никакого сравнения с безликим пластиковым безобразием «Заведующий отделением».

– Да, это я, – подтвердил Лычкин.

– Здравствуйте. Меня зовут Кристина.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату