зуб действительно был золотым. Обширные и противоречивые исследования знаменитых ученых привели к тому, что к делу привлекли ювелира, знающего толк в золотых изделиях. Рассмотрев зуб, эксперт заявил, что на поверхности зуба очень искусно прикреплена пластинка из золота. Так ювелир превратил в макулатуру тома ученых записок. История прошлого и настоящего академии знает не один такой «золотой зуб».
В результате осады академии изобретателями «вечного двигателя» парижские академики и к изобретению Месмера отнеслись с инквизиторской нетерпимостью.
Королевское медицинское общество врачей
Во Франции XVIII века господствовало убеждение, что медицина — наиболее отсталая наука и нуждается в решительном обновлении. Вокруг говорили, что слишком много адвокатов, писателей, философов, тогда как настоящих врачей нет. Для подкрепления этой мысли обратимся к знаменитому памятнику нравов и ходячих убеждений предреволюционной Франции, к «Картинам Парижа» (1781) Мерсье[34]. Вот что там говорится: «Медицина представляет собою самую отсталую науку и в силу этого более других требует обновления. Странно, что со времен Гиппократа не явилось ни одного человека, равного ему по гениальности, который влил бы в эту науку недостающие ей свет и знания… Когда же явится наконец великодушный и просвещенный человек, который разрушит все храмы старого Эскулапа? Какой друг человечества возвестит наконец новую медицину, поскольку старая только убивает и губит население?»
Отвечая новым веяниям времени, Месмер, по-видимому, решает стать новым Гиппократом. При этом он не пытается идти проторенным путем, которым неукоснительно следовал Парижский медицинский факультет, пользовавшийся незавидной репутацией. Деятельность этого факультета нам еще предстоит оценить во всем объеме, сейчас же поговорим о другом медицинском органе, объединившем известных врачей середины XVIII века наряду с медицинским факультетом.
Людовик XVI в 1776 году учредил Societe royale de medecine (Королевское медицинское общество врачей)[35].
Интересна история его создания. Главной причиной организации этого общества явилось недоверие короля к врачам медицинского факультета. А случилось вот что.
Привитие оспы, до недавнего времени обязательное, Парижский медицинский факультет в 1745 году назвал «легкомыслием, преступлением, средством магии». И это несмотря на то, что все прямые потомки Людовика XIV погибли от оспы. Не стал исключением и его пятилетний правнук, известный впоследствии как Людовик XV[36], сведенный в могилу в мае 1774 года в возрасте 64 лет той же оспой. Может быть, несчастье и не случилось бы, но, как известно, уж больно охоч он был до блуда и не случайно имел прозвище Возлюбленный Богом (Dieu-Aime).
Кардинал Флери (1653–1743), епископ Фрежюса, назначенный воспитателем Людовика XV, привел своему монарху любовницу, графиню Малли. Интересно, не за интимные ли услуги в 1726 году Флери получил должность первого министра? Вскоре она наскучила монарху, и мадам Винтимиль, сестра Малли, заняла ее место. После того как ее извели ядом, третья из сестер Малли, госпожа Шато-Ру, овладела сердцем монарха. Когда и ее не стало, к Людовику XV явилась госпожа Ленорман-Этиоль и заняла место фаворитки. Людовик XV дал ей дворцовое звание маркизы Помпадур, рода, прекратившего свое существование, и отвел апартаменты в Версале, где она прожила 24 года. Она была так хороша собой, что Вольтер, строгий ценитель женской красоты, всегда старался быть в отличных отношениях с ней и не упускал случая, чтоб не воскурить ей фимиам самыми забористыми гиперболами.
В один прекрасный день к Людовику XV явилась девица Ланж, в дальнейшем известная как графиня Дюбарри, и без особого труда свила гнездо в любвеобильном сердце короля. Почувствовав опасную конкуренцию, Помпадур отправила своего мужа в Воклюз и стала развлекать истощенного излишествами короля тем, что набирала для него гарем, так называемый Олений парк. Все бы ничего, но однажды, когда в Оленьем парке в очередной раз собрали молодых девушек для утоления сладострастия старого монарха, произошло непредвиденное: одна из понравившихся Людовику девушек из Оленьего парка заразила его оспой. Оспа — болезнь смертельная.
В своих мемуарах мадам Кампан, статс-дама королевы Марии Антуанетты, приводит хронологию болезни. 27 апреля 1774 года Людовик XV на охоте внезапно почувствовал усталость. С сильной головной болью возвращается он в свой любимый дворец Трианон. К ночи врачи констатируют лихорадку и вызывают к больному мадам Дюбарри. Постель больного монарха тотчас обступили три аптекаря и одиннадцать врачей, в том числе пять хирургов, всего четырнадцать персон (по штату королю положено было 46 врачей, включая аптекарей), каждый из которых шесть раз в час щупает пульс. И тем не менее лишь случай помогает установить диагноз: когда камердинер высоко поднимает свечу, один из находящихся возле постели обнаруживает на лице Его Величества подозрительные красные пятна, и по всему двору мгновенно разносится тревожная весть — оспа!
В течение 8 и 9 июня болезнь усилилась. Придворных постепенно удаляют. Вскоре страшно опухшее, покрытое гнойными язвами живое тело начинает разлагаться. Дочери и мадам Дюбарри демонстрируют большое мужество, выдерживая тошнотворный смрад, заполняющий королевские покои, несмотря на открытые окна. Королевский духовник аббат Моду не отходит от монарха, не теряющего ни на мгновение сознания. Не человек умирает, а разлагается распухшая, почерневшая плоть. И вот медицина отступила, сражение за тело проиграно. Смерть короля ужасна. Организм Людовика XV отчаянно борется, как если бы силы всех Бурбонов, всех его предков, объединились в попытке противостоять неудержимому распаду. Могучее тело старого Бурбона сопротивляется до 10 июня, затем на глазах изумленных придворных тело буквально развалилось в лохмотья, и в половине четвертого пополудни свеча гаснет. «После нас хоть эпидемия!» — рискованно шутили циники.
Уверяют, будто гниение монаршего тела было столь сильным, что после смерти пришлось положить его, не бальзамируя, в свинцовый гроб, который, заколотив в двойной деревянный ящик, увезли быстро и тихо в Сен-Дени, где, опустив в могилу, запечатали.
Людовик XVI не простил врачам Парижского медицинского факультета их оплошность, а именно то, что они не сделали противооспенную прививку своему королю. Чтобы отомстить членам медицинского факультета, Людовик XVI учредил Королевское медицинское общество, куда могли войти лишь самые искушенные во врачебном искусстве эскулапы своего времени. Непосредственным организатором нового общества был Феликс Вик д'Азир (F. Vicq d'Azyr), заведующий кафедрой анатомии и хирургии медицинского факультета Сорбонны, член Королевской академии (1774 г.), известный еще и как писатель. Помогал 28- летнему, подающему большие надежды врачу Вик д'Азиру основать в 1776 году Королевское общество врачей лейб-медик королевы Лассон. Сначала д'Азир занял пост секретаря, затем президента этого общества.
Вик д'Азир — ученик Жана Луи Пти (Petit Jean Louis de, 1674–1750), одного из крупнейших анатомов того времени, первого президента Academie royale de chimrgie (Королевской хирургической академии, основанной в 1731 г.). С 1765 года д'Азир изучал в Париже медицину. В 1773 году, будучи еще студентом, он читал в Париже лекции по анатомии человека и животных. Профессор Пти предложил ему занять его место директора «Jardin du roi», однако он предпочел заняться не педагогической деятельностью, а научной работой.
Вик д'Азир родился 28 апреля 1748 году в Болоньи (Нормандия). Сначала он изучал философию в Канне. Страсть к литературе едва не увлекла его в сторону от медицины, одно время он даже хотел принять духовный сан. Однако, следуя воле родителей (его отец был врачом), решил изучать медицину. В 1765 году, полный честолюбивых надежд, он прибыл в Париж. Всего лет десять понадобилось ему, чтобы пробиться в придворные круги Франции, однако не обошлось без обычной протекции. В 1789 году д'Азир заменил Лассона на посту лейб-медика королевы и по существующей традиции получил право стать преемником 1- го врача короля.
Вик д'Азир прожил недолгую жизнь, но эти 46 лет были годами, полными напряженной врачебной и литературной работы. В 1786 году увидел свет его «Трактат по анатомии и физиологии», в котором впервые
