результате повышенной возбудимости чувств» (Mesmer, 1785).
Д-р Месмер пользовался искусственным сомнамбулизмом, чтобы продемонстрировать состояние криза, не извлекая из него другой пользы. Впоследствии психоаналитики лечили больных неврозами путем проникновения в их прошлое. Этот прием использовали Буррю и Бюро, Пьер Жане и, наконец, Фрейд.
Одну из первых историй об искусственно вызванном сомнамбулизме сообщил Пюисегюру после смерти Месмера д-р Обри. У 25-летней девушки доктор Обри, ассистент Месмера, часто вызывал сомнамбулизм. Однажды, когда в отсутствие этого д-ра она оказалась в таком состоянии и никто не смог ее «разбудить», девушка самостоятельно дошла до дома д-ра Обри, чтобы он вызволил ее из сомнамбулического заточения (Gauthier, 1842). Швейцарский теолог Шарль Мулинье (1757–1824) также сообщает, что в окружении Месмера одна юная служанка 13 лет, будучи подвергнута магнетизации, вела себя как настоящий лунатик (Moulinie, 1784).
Так со слов Пюисегюра стало известно, что Месмер знал о существовании провоцированного сомнамбулизма. Но почему же он своим ученикам об этом ничего не говорил? Он считал сомнамбулизм опасным и боялся, что развитие этого направления приведет к ослаблению животного магнетизма, что будет на руку шарлатанам. Тогда «сомнамбулисты» (сторонники сомнамбулизма, последователи Пюисегюра) решили отделиться и создать свою собственную школу. Месмер стал энергично возражать против деятельности этих магнетизеров-любителей, называя их невеждами. Чтобы не допустить раскол, «сомнамбулисты» изъявили готовность работать под медицинским контролем, но Месмер отверг и это предложение. Неизвестный автор одной энциклопедической статьи оригинально отобразил противостояние Месмера и Пюисегюра: «Месмер против Пюисегюра — это транс городов против транса полей. Это транс республиканцев против транса роялистов, это транс франкмасонов против католического транса. В то время как Месмер погружает своих пациентов в большой чан для коллективной бани, маркиз привязывает своих пациентов веревками к старому вязу…» Революция 1789 года положила конец этому спору.
Открытие сверхорганизма
Не для того дано человеку от природы величие разума, ума и таланта, чтобы он прозябал в покое и изнеженности.
Арман Пюисегюр, вероятно, догадывался, что возникшее у Виктора состояние весьма непростое. Мозг пастуха работал в уникальном режиме. Об этом говорило многое. Всякий раз, выходя из своего необычного состояния, Виктор испытывал возвышенное состояние души, сопровождающееся эмоциональным подъемом, детской беспечностью, психической и физической легкостью. Мало того что после первого сеанса прошли насморк и воспаление в легком, а на следующих снизилось артериальное давление, утихли боли в желудке, так еще и бородавки, покрывающие его тело, исчезли бесследно. Это навело маркиза на предположение, что открытое им состояние целебно.
Ограниченность научных знаний не позволила маркизу предположить, что душевный комфорт и оптимизация физиологических процессов у его больных свидетельствуют, что открытое им состояние «спонтанно корригирует работу вегетативной нервной системы, а через нее — внутренние органы и физиологические системы» (Тукаев, 1997). Не говоря уже о том, что, воздействуя в этом состоянии внушением, можно добиться более благоприятного самочувствия и избавления от многих недугов. Однако мы торопимся.
Арману Пюисегюру не суждено было узнать, в каком состоянии находился Виктор: то ли бодрствовал во сне, то ли спал наяву? Он не подозревал, что между двумя полюсами — «бодрствованием» и «сном» — имеется большое «пространство», поддающееся градации. В Талмуде есть место, где говорится об особом состоянии: «Человек спит и не спит, бодрствует и не бодрствует, отвечает на вопросы, но при этом душевно отсутствует» (Glasner, 1955, р. 34–39). Надо признать, что в настоящее время мы знаем ненамного больше. Судите сами. Вот современная трактовка главы московской школы гипнологии профессора В. Е. Рожнова:
«Как бы бодрствование и сон, соединенные в своих противоположных свойствах и функционирующие одновременно, тем самым не являясь ни тем ни другим, но сочетающие в себе в диалектической взаимосвязи сущность и возбуждения, и торможения и тем самым порождающие совершенно новое качество» (Рожнов, Рожнова, 1987, с. 297).
Д-р В. Е. Рожнов говорит, что присущий искусственному сомнамбулизму режим психической работы позволяет существовать одновременно взаимоисключающим состояниям. Например, загипнотизированный видит данный предмет и одновременно не видит, слышит обращенные к себе слова и не слышит, чувствует прикосновение и не чувствует и т. д. Уильям Джемс (W. James, 11.1.1842—16.8.1910), родоначальник психологии в Америке, приводит эксперимент, который прекрасно иллюстрирует данное положение. «… Проведите штрих на бумаге или на доске и скажите загипнотизированному, что этого штриха там нет, и он не будет видеть ничего, кроме чистого листа бумаги или чистой доски. Затем, когда он не смотрит, окружите первый штрих другими точно такими же штрихами и спросите его, что он видит. Он будет указывать один за другим на все новые штрихи и каждый раз пропускать первый независимо от того, сколько будет добавлено новых штрихов и в каком порядке они будут расположены. Очевидно, что он не слеп ко всем штрихам, он слеп только к одному конкретному штриху, занимающему определенное положение на доске или на бумаге. Как ни парадоксально это может звучать, он должен с большой точностью отличать его от ему подобных, чтобы оставаться к нему слепым. Он „воспринимает“ его в качестве предварительного шага к тому, чтобы не видеть его вообще!» (James, 1904, р. 607–608).
Невозможно представить, чтобы Аристотель принял определение В. Е. Рожнова, поскольку он считал невозможным, чтобы «одна и та же вещь одновременно и принадлежала и не принадлежала той же самой вещи и в том же самом отношении». Аристотель называет это положение «наиболее определенным из всех принципов». Два противоположных атрибута, таких как бодрствование и сон, не могут приписываться одной и той же человеческой личности в одно и то же время. Следовательно, применительно к сомнамбулизму аристотелевская логика оказывается бесполезной. Необходимо обратиться к парадоксальной логике, которая признает, что А и не А в качестве предикатов X не исключают друг друга. Парадоксальная логика, по-видимому, не усматривает ничего невозможного или чрезвычайного в утверждении, что противоположные друг другу противоречивые состояния должны одновременно принадлежать одному и тому же лицу. К этому положению мы еще вернемся.
Искусственно вызванный сомнамбулизм задал немало загадок. Богатство психологических состояний, характеризующих сомнамбулизм, таково, что он как бы в фокусе собирает все возможное из области психических явлений и на сегодняшний день не может еще найти себе соответственно однозначного объяснения (Рожнов, 1989, с. 299). Об этом же говорил изучавший сомнамбулизм английский врач-психиатр Уильям Тьюк (1732–1822) еще в XVIII веке: «Относительно явлений сомнамбулизма мы в начале пути».
Ключом ко всякой науке является вопросительный знак[94]
Есть бытие, но именем каким его назвать!
Ни сон оно, ни бденье, меж них оно, и в человеке им с безумием граничит разуменье.
Вернемся к нашему артиллерийскому полковнику, который срочно был призван в свой расквартированный в Страсбурге полк, и посмотрим, чем он там занимается. Арман Пюисегюр мучительно
