чужеземцы, и предложила им сесть на драгоценных стульях, но они, не говоря ни слова, поспешно подошли к очагу и сели на нем. Медея склонила голову на руки, Ясон же воткнул перед собой в землю меч, которым поразил он Апсирта, положил на него руку и устремил глаза вниз. Тут ясно стало для Кирки, что это убийцы, бежавшие по совершении своего злого дела и молившие очистить их кровавые руки. Страшась Зевса, который не отвергает бегущего убийцы и дает ему очищение, она решилась совершить над ними обряд. Взяв поросенка, она перерезала ему горло и горячей кровью его полила запятнанные убийством руки Ясона. Потом, воссылая моление Зевсу-очистителю, совершила она ему очистительные возлияния, и в то время, когда служительницы ее, нимфы, относили к морю употребленные для совершения обряда вещества, она во внутреннем покое дома, стоя у очага, сжигала жертвенные хлебы и заклинала эриний оставить свой гнев, а Зевса-очистителя сжалиться над убийцами.
Окончив обряд очищения, Кирка пригласила пришельцев встать с очага и поместиться на драгоценных стульях, сама же села против них. Тут стала расспрашивать богиня, откуда они и что было причиной прибытия их на остров. Страшный, кровавый сон все не выходил у нее из памяти; у чужеземки же богиня спросила о роде-племени, ибо едва подняла Медея на нее очи, как по блестящим очам Кирка узнала в ней отрасль Гелиоса, от которого происходила и сама: все потомки бога солнца отличались злато- блестящими лучезарными глазами. Ничего не скрыла от богини Медея; только сознаться в убийстве брата была не в силах. Богиня узнала истину, но сжалилась над рыдающей девой и сказала ей: 'Бедная! Велико преступление твое, и бегство твое постыдно. Не надолго, думаю я, избежала ты отчего мщения: скоро прибудет отец твой в Элладу и отомстит за Апсирта. Но ты мне родная; с мольбой о защите вошла ты в дом мой, а потому не причиню я тебе никакого зла; удались только из моего дома, удались с этим чужеземцем, за которым последовала ты против воли отца. Не проси меня ни о чем более: ни намерений твоих, ни твоего бегства я не могу одобрить'. Так говорила Кирка, и лютая скорбь овладела девой. Горько зарыдала она и, рыдая, закрыла лицо одеждой. Взяв Медею за руку, Ясон увел ее из дворца волшебницы.
На дальнейшем пути аргонавты много раз подвергались большим опасностям, но благосклонная к ним Гера спасала их. Так, случилось героям плыть мимо цветущего острова сирен. Очаровательными песнями своими сирены привлекали к своему острову мореходов и губили их; и аргонавты, очарованные их пением, готовы были бросить у берега якорь, но Орфей взял свою лиру и дивными звуками ее заглушил голоса сирен. Забыв обольстительниц, герои поплыли далее; один Бутес, сын Телеона, в восторге от очаровательных песен бросился в море и поплыл к острову, но Афродита спасла его из клокочущей пучины и перенесла в Лилибеум, где он и поселился. Скоро потом герои достигли Скиллы и Харибды, между которыми путь был опасен. Но по воле Геры благодатная богиня моря Фетида с сестрами своими нереидами благополучно провела аргонавтов по опасному месту. С их же помощью, счастливо миновав губительные для мореходов Планкты, доплыли они до острова Схерии, на котором жили феакийцы со своим добрым и справедливым царем Алкиноем. Дружелюбно приняли аргонавтов гостеприимные феакийцы, и приятно героям было гостить у них; но вот неожиданно появилась у острова многочисленная рать колхидцев. Колхидцы требовали, чтобы им выдана была Медея, и грозили захватить ее в случае отказа силой. Противники готовы уже были вступить в битву, но царь Алкиной стал между ними и не допустил их до схватки: ему хотелось, чтобы спор был решен без пролития крови. Медея боялась, не выдал бы ее Алкиной колхидцам, и умоляла супругу царя Арету вступиться за нее перед мужем. Ночью Арета говорила с царем о Медее и успела склонить его на сторону злосчастной девы. Царь обещал, что не будет принуждать Медею возвратиться к отцу, если она жена Ясона. В ту же ночь Арета тайно через вестника повелела Ясону тотчас же совершить обряд бракосочетания с Медеей. На следующее утро, когда Алкиной в присутствии греков, колхидцев и всего своего народа стал творить суд, Ясон с торжественной клятвой объявил, что Медея – его жена. Царь решил, что Медею не должно разлучать с мужем, а так как колхидцы противились, то он предложил им или мирно гостить у феакийцев, или удалиться с острова. Боясь возвращаться к Ээту, колхидцы остались, аргонавты же семь дней пробыли на острове Схерии: после стольких испытаний и бедствий эти дни провели герои в радости и забавах; на восьмой же день щедро одаренные хозяевами снова подняли они паруса.
Аргонавты приближались уже к берегам Эллады, как вдруг поднялся сильный, порывистый ветер; девять дней и девять ночей носились они по Ливийскому морю, пока ветер не вогнал их в бухту, неподвижные, грязные воды которой были покрыты морскими водорослями. Перед ними расстилалась обширная песчаная равнина и нигде не видно было ни зверя, ни птицы. Сильные волны прибили корабль к берегу, и киль его так глубоко засел в прибрежный ил, что только небольшая часть корабля находилась в воде. В ужасе соскочили герои на берег и с горестью смотрели на широкую полосу земли, которой, казалось, и конца не было. Не было видно ни ручья, ни тропинки, ни строения – все вокруг лежало в мертвом молчании. 'Что это за земля? – спрашивали они друг у друга. – Куда прибила нас буря? Лучше б нам было погибнуть разбитыми о подводные скалы или пасть в каком-нибудь отважном предприятии'. – 'Погибли мы! Нет более спасения! – воскликнул кормчий Анкей. – Пусть другой пробует свое искусство, я же думаю, что Зевс отнял у нас великую надежду на возврат в Элладу'. Так говорил он и, рыдая, сел на свое место. Безутешные, как тени, блуждали мужи по берегу. Наступил вечер. Злосчастные, подали они на прощание друг другу руки, уселись на песок и, завернувшись в свои одежды, не приняв ни питья, ни пищи, ждали наступления дня, а с ним и приближения смерти. Двенадцать дев, которых на прощание подарила Медее Арета, рыдали всю ночь, и, подобно предсмертной песне лебедя, далеко разливались их рыдания в воздухе; в отчаянии девы посыпали себе голову желтым песком. Погибнуть бы всем аргонавтам бесславно на этом пустынном прибрежии, когда б не сжалились над ними три ливийские нимфы, властвовавшие над этой страной. В знойный полуденный час подошли они к распростершемуся на земле Ясону и тихо дотронулись до прикрывавшей лицо его одежды. 'Злосчастный, – сказали они ему, – к чему так упал ты духом? Встань и ободри спутников. Когда Амфитрита, богиня моря, отпряжет коней от колесницы Посейдона, подобным же образом поступите и вы со столь долго носившим вас 'Арго', и тогда благополучно вернетесь в прекрасную Грецию'. С этими словами исчезли богини. Ясон же поспешил к своим спутникам и сообщил им о своем видении. Еще размышляли они о дивном прорицании, как из моря выскочил па берег мощный златогривый конь и, стряхнув с себя белую пену, быстро, как вихрь, побежал по песчаной равнине. Радостно молвил тогда Пелей изумленным своим спутникам. 'Теперь Амфитрита распрягла колесницу Посейдона; взвалим же на плечи корабль наш и понесем его по следу коня через пустыню; этот след приведет нас к какому- нибудь морскому заливу'. С радостью последовали аргонавты его совету, взяли корабль на плечи и двенадцать дней и двенадцать ночей несли его по пустыне. Достигли они наконец Тритонова залива и здесь спустили на землю корабль свой, а сами, как псы, томимые жаждой, побежали отыскивать пресной воды. Геспериды – то была их страна – указали Орфею источник, который незадолго перед тем выбил из скалы Геракл во время странствий своих за яблоками Гесперид.
Герои снова спустили на воду корабль свой, сели на него и поплыли; но целый день не могли они выйти из Тритонова залива в открытое море. Как змея, палимая жаркими лучами солнца, извивается в разные стороны и, разинув шипящую пасть и сверкая глазами, ищет ущелья, где бы могла укрыться, так 'Арго', кружась по пенистым волнам залива, напрасно искал выхода в открытое море. Тогда Орфей посоветовал своим спутникам посвятить богам этой страны большой жертвенный треножник и просить у них помощи. Только что исполнен был этот совет, как в образе юноши явился пред аргонавтами бог Тритон. Подняв с берега глыбу земли, он подал ее как дар гостеприимства одному из героев Эвфему: 'Возьмите, о мужи, – ласково сказал он, – самое лучшее, что могу я предложить вам. Если же вы ищете выхода из незнакомого моря, я укажу вам выход. Я Эврипил; отец Посейдон поставил меня владыкой над берегом этого моря. Поглядите: там, где, чернея, вода крутится над бездной, где по обеим сторонам залива рядами встают белые скалы, там найдете вы узкий выход в открытое море. Оттуда, направо плывя, достигнете острова Крита; а от Крита до Пелопоннеса путь не далекий'. Так, доброе мысля пловцам, говорил им Тритон, и весело сели они на корабль. Подняли весла герои, ударили ими и видят: юноша взял оставленный ими треножник на плечо и скрылся с ним в волны морские. Тут догадались аргонавты, что то был благоприятствовавший им бог, и повелели Ясону принести богу этому жертву. Ясон заколол овна, бросил его в волны и молил бога не оставлять аргонавтов во время дальнейшего плавания. Скоро после этой молитвы видят они – из глубокого моря подымается Тритон в своем собственном образе {51}, берется за корму корабля, безопасно выводит его в открытое море, а сам исчезает в волнах.
Много дней плыли герои до острова Крита. На острове этом властвовал Минос, которому для
